Пляжный ресторанчик - Крис Манби Страница 35

Следующие пять минут я провела, отклоняя многочисленные предложения «подзаработать».

В итоге мне пришлось упереться носом в стену, чтобы только не подумали, что я заманиваю мужчин взглядом. Положение было, сказать по правде, идиотское. И когда босс открыл наконец-то дверь, я с радостью влетела в прокуренное помещение с облупленными стенами.

— Ты — Лиззи, — с акцентом сказал Антонио Сарди, владелец клуба, пропуская меня вперед и слегка подталкивая под попку. Антонио был одет так, словно только что вышел из фильма «Старски и Хатч»: белый костюм, блестящая черная рубашка, остроконечные ботинки с набойками, которые громко цокали по танцполу, через который мы шли в офис.

— Джоанна сказала, ты хорошенькая, — сказал он, оглядывая меня с ног до головы, и усмехнулся. — Она наврала мне.

— Отлично, — пробормотала я. Только этого мне не хватало — чтобы меня в пух и прах разнесла какая-то сушеная ящерица и не только не взяла на работу, а еще и…

— Ты — красавица! — заключил Антонио и рассмеялся своей шутке. Немного взвинченная ожиданием на улице, я нервно засмеялась в ответ. Смех вышел каким-то жалким. Антонио жестом предложил мне присаживаться, и сам сел напротив. Потом он наклонился, облокотился на журнальный столик, стоявший между нами, и пристально посмотрел на меня.

— Ты мне нравишься, Лиззи, — сказал он и кивнул. — Мне нравятся такие люди, как ты.

Заметьте, я при этом не сказала ни слова.

— Я знаю — я тебе тоже понравлюсь, — продолжал он.

Этот непонятный вывод показался мне несколько преждевременным.

— «Ледибойз» — это одна большая семья. Все — мои дети, обо всех забочусь. Другой семьи у меня больше нет, Лиззи, была — и нет… Придет день — отомщу, — добавил он грозно. — Но речь не о том. Ты приходишь, ты работаешь у Антонио — он берет тебя в семью. Как принцесса будешь жить. Ну, Лиззи, идешь ко мне? Будешь работать у Антонио?

— Я не знаю. А сколько вы платите? — осмелилась я спросить.

— Три доллара в час, спагетти — бесплатно, — быстро ответил он. — Как клуб закрываем в три часа ночи — так кушай сколько хочешь!

— Три доллара? — спросила я и состроила скептическую мину, — а это не меньше минимальной зарплаты?

— Детка, — улыбнулся Антонио, — без разрешения на работу три доллара в час и покровительство Антонио — хорошая сделка.

— Понятно, — вздохнула я.

— И чаевые — твои.

— Ну-ну, — хмыкнула я, — можно подумать, это меняет дело.

Чаевые. Я мысленно перенеслась в недавнее прошлое, когда работала официанткой в бистро в Солихалле. Я получила там «на чай» дважды. Первый раз — горсть каких-то тугриков от компании подростков, только что вернувшихся из-за границы. Второй раз — нечто более основательное: мне посоветовали завязывать волосы в хвост, чтобы я видела, куда иду. Это сказал дядька в поддельных штанах «от Армани», на которые я опрокинула тарелку томатного супа. То, что я споткнулась о сумку его спутницы, которую та небрежно бросила на пол, никого не интересовало. Услуги прачечной вычли из моей зарплаты, разумеется. Вот так я «заработала на чай». Дважды попила чайку, так сказать. Поэтому, сами понимаете: обещание Антонио меня не особо вдохновило.

— Прямо даже и не знаю, — замялась я.

— Ладно, три доллара двадцать пять центов, — тут же сказал Антонио.

— Четыре? — попробовала я поторговаться.

— Разорить меня хочешь, детка? Три с половиной.

Три с половиной? Это чуть больше двух фунтов. Мне придется работать двадцать четыре часа в сутки, чтобы только за автобус заплатить. Нет, это безобразие. С другой стороны, гордость сейчас — слишком большая роскошь.

— Ладно, — сказал Антонио, видимо почуяв, что я колеблюсь, — даю три семьдесят пять, но знай; мои дети будут умирать с голоду!

— Вы же сказали, у вас нет детей, — напомнила я.

— Ах, умница! — улыбнулся он. — Люблю умных. Пойдешь работать к Антонио? У меня лучшая паста в Лос-Анджелесе. На колени бы встал перед тобой, если б не старая рана.

— Ну, что ж. По рукам, — улыбнулась я.

А что мне оставалось делать? Даже три доллара семьдесят пять центов в час позволят мне какое-то время пожить вдали от Солихалла, а бесплатная еда даст возможность хоть немного сэкономить.

— Правильно решила, — сказал Антонио. — Когда можешь приступить?

— А когда надо? — спросила я.

— Хороший ответ. Сегодня? — предложил он. — Давина опять заболела, я проведаю ее. Часто она стала болеть по понедельникам. Загляну к ней. Волнуюсь, когда мои девочки болеют.

Несмотря на то что Антонио уверял, что его девочки — его семья, у меня возникло подозрение, что когда этот «родственник» придет к Давине, ей и в самом деле не поздоровится.

— Танцевать умеешь?

— Танцевать? Конечно. А что танцевать? — Но, еще не закончив фразы, я знала ответ. Слишком красноречивый взгляд бросил Антонио в сторону зала, где сквозь полуоткрытую дверь был виден блестящий шест. — Вы же не хотите сказать?..

— Подумай, — спокойно сказал Антонио. — Получать будешь в два раза больше. Сама будешь музыку выбирать. А пока так: открываемся через десять минут. На сегодня одежда подойдет, а в следующий раз показывай ноги больше. Пикантные штанишки есть?

Я потрясла головой.

— Купишь. И вот еще что.

— Что?

— Это, — он кивнул на мою грудь, — настоящие?