Хозяйка нудистского клуба - Маргарита Южина Страница 35

– Дедушки кобелями не бывают.

– Это хорошие дедушки не бывают, которые дома сидят, – не сдавалась Клавдия. – И дяденьки, которые дома сидят, тоже хорошие, а которых днем с огнем дома не удержишь, все кобели. Ты запомни мои слова на всякий случай. Будешь выбирать себе мужа, так не гонись за красотой, главное, не на морду лица смотреть, а чтобы по дому был хорош. А наш дедушка – не дедушка, а пучок безобразий. Ой, Яночка, детка, ты у меня волосики-то не выдирай, мне их еще знаешь сколько носить!

Аня с работы вернулась раньше обычного – отпросилась. Уже успела сбегать в аптеку и даже в магазин, потому что вернулась домой с полными пакетами, из которых торчали не только перья зеленого лука, но и пакетики с горчичниками.

– Ну спасибо, мама, выручила. А то как бы я с Янкой управилась, Володе ведь некогда...

– А потому что ты, мамочка, за красотой погналась! – выдала Яночка усвоенный материал. – Надо было не на морду смотреть, а... А теперь получается, что наш папа – кобель.

– Я-я-я-ночка! – растерянно опустилась мать на стул. – Ну какой же папа кобель? Кобель – это собачка, но только мальчик. А наш папочка...

– Наш папочка уже не мальчик, а дяденька-кобель. Кобель и есть, мне так бабушка сказала, – вздохнула девочка. И уж совсем печально добавила: – А дедушка на собачку не тянет, он у нас вообще... безобразие с пучком.

Аня медленно повернулась к матери.

– Анечка! Ну что ты уши развесила? – поспешно заговорила Клавдия, засуетилась, кинулась распаковывать сумки, стараясь не встречаться с дочерью взглядом. – У девочки бред из-за высокой температуры, а ты нет, чтобы ребенка лекарствами накормить, сидишь тут, рассуждаешь!

– Мама! – с укором произнесла Аня. – Ты зачем ребенку в голову ерунду вбиваешь?

– А что такого? – дернулась Клавдия. – Можешь радоваться, ребенок уже сам распознает все типы мужчин. И... и... Кстати! А ты нашла, кто у нашего Каки деньги выцыганил?

– Мы ищем. Ты же понимаешь, это дело времени...

– Вот! А на мать обижаешься. Еще, главное, глаза такие сердитые сделала. Дело времени... Господи, а времени-то уже сколько! – всплеснула руками Клавдия и стала шумно собираться. – Вы уж тут теперь без меня управитесь. Аня, Яночке на ночь надо дать теплого молока и привязать горчичники к ножкам. И не забудь про себя, на всякий случай тоже прогрейся!

– И папу прогреть? – пискнула Яночка.

– Да уж, – мотнула головой Клавдия уже в дверях, – и папу огрейте. Между прочим, Анечка, у моих детей всегда отец на больничном сидел. И ничего, вон вы какие выросли! Ну до свидания, поцелуйте за меня Володю.

И она шумно удалилась.

Клавдия бежала домой с одним жгучим желанием – побыстрее встретить Акакия и... занести ему выговор прямо в личное тело. Это ж надо, как он ловко сегодня улизнул! Еще бы знать, куда? Хотя... Клавдия примерно догадывалась, куда тянет перезрелого донжуана.

Дома Акакия не было, и Клавдия уселась за телефон.

– Агафья Эдуардовна? – мило защебетала она в трубку. – Агафья Эдуардовна, голубушка, посмотри у себя на этажах, мой супруг нигде там не гуляет? Особенно в зимнем саду посмотри, у него там наблюдательный пункт.

– Да нет его в саду, – отозвалась Агафья. – Он сегодня весь день в седьмом номере в засаде спит. Слушай, Клава, скажи ты мне бога ради, чем вы с ним по ночам занимаетесь, что он никак выспаться не может?

– А тем и занимаемся! – с прохладцей отозвалась Клавдия. Своего супруга она позволяла ругать только себе. – Работаем, преступников ищем! И уже почти висим на хвосте!

– Да чтоб вы все на том хвосте повесились... – по привычке проворчала старушка и попрощалась.

Клавдия с глубокой обидой побрела на кухню. Ах вот, значит как, да? Значит, ее родному супругу так мешает храп жены, что он решил теперь отсыпаться у Агафьи. Ну а чего? Там всякие девочки, красотки... Хотя какие там красотки? Фи! Клавдия сама видела, что, кроме нее, в нынешнем сезоне и посмотреть не на кого было. Интересно, на кого там Акакий пялится? Ну ничего, сколько Акашеньке ни спать в номерах Агафьи, а ночевать-то все равно домой притащится! А уж она его встретит...

Но Акакий ночевать домой не торопился. Лишь стало смеркаться, он перетащил под куст черемухи старый матрас (выпросил у Агафьи для удобства), повесил на шею ремень от бинокля (опять же одолжил у Агафьи), купил пару пакетиков соленых орешков и приготовился к длительному наблюдению. В то, что преступник сегодня отважится на повторную вылазку, Акакий не верил. Ну не совсем же он идиот, в конце концов, чтобы во второй раз и на те же грабли! Но вот за обитателями номеров поглазеть было весьма и весьма любопытно. Он для этого и бинокль выпросил.

Однако Акакию повезло больше, чем он ожидал. Нет, с подглядыванием как-то и вовсе не сложилось: люди в номерах либо сидели перед телевизором, либо и того хуже – выключали свет и ложились спать.

– Никакой романтики, – ворчал Акакий. – Вымирают донкихоты и дульсинеи...

Но во втором часу ночи, когда глаза Акакия Игоревича стали предательски слипаться, возле дерева, которое росло под окнами уже известного сыщику девятого номера появилось какое-то движение. Причем движение это нельзя было назвать легким – трещали сучья, раздавалось надсадное кряхтение и звучный шепот:

– Да не толкай ты меня под зад, у меня еще ноги не залезли! – шипел один голос.

Ему вторил другой, такой нервный:

– А чего ты телишься? Сейчас они на фиг улягутся, и мы ваще ни фига не щелкнем. Лезь давай, мне же тоже надо умоститься. Щас кто-нибудь выйдет, а тут мы! Да что ты задницу свою никак затолкать не можешь?!

– Сеня, блин... вот черт... Ну куда ты шарашишься? Видишь, тут я. А где цифровик? Сеня, ты куда цифровик дел? В номере забыл, что ли? Мне за него батя башку отвернет!

Акакий с ловкостью фокусника подтянул к глазам бинокль. Бинокль треснулся о сук, и ствол черемухи звякнул.

– Федь, тут есть кто-то... – присел от испуга тот, кто находился еще внизу.

– Не дрейфь, это, наверное, кошка. Кинь в нее камнем!

Акакий интуитивно прикрыл голову. Случалось на его веку, что в кошек кидали, бывало больно. Однако, тот, кто стоял внизу, не стал шарить по земле в поиска камня, а неловко подпрыгнул, уцепился за нижнюю ветку и теперь быстро сучил ножками, пытаясь забросить себя на дерево. Не сразу, но получилось.

– Бог в помощь, – вежливо пожелал Акакий, подходя к дереву. – Может, поспособствовать чем?

Двое посидельцев на ветках притихли и притворились, что их вовсе тут нет.

– Мне то в вас и нравится, – вовсю кочевряжился Акакий Игоревич, – что вы так аккуратненько кучкой сидите и никуда не сбежите. Сам-то я бегать не мастак, а тут надо же, такой подарок.

На ветках послышалось шевеление.

– Сразу предупреждаю: если кинетесь удирать, немедленно позвоню в ваш институт, а заодно и в милицию. Скажу, что вы Романа Андреевича пристрелили из лютой классовой ненависти.