Зрелые годы Джульетты - Маргарита Южина Страница 35

– Про Тоню скажу, а домой я тебя и сама не пущу! Еще чего! Поживете у нас! – возмутилась Галка.

Спорить с ней не было ни сил, ни времени. Глаша надела свою дубленочку, сунула ноги в сапоги, схватила сумку и выскочила из дома.

Телевизионщики приехали с утра. И даже немного разочаровали. Глаша приготовилась к большой бригаде, а к ним в библиотеку вбежали тоненькая девчонка и скромный парнишка с огромной сумкой. Возле них сразу же закрутилась Зинаида Васильевна, а Глаша возилась с первоклашками, которых привела ей подруга. Малыши вовсю пялились на оператора с кинокамерой, лезли в кадр и строили в этом самом кадре рожицы – спешили войти в историю. Глаша с Верой метались то к одному проказнику, то к другому, в то время как разряженная Зинаида Васильевна предавалась волнениям. Приготовления длились недолго, а потом ребята приступили к съемкам. Что там говорить, конечно, Глаше всегда мечталось попасть на голубой экран, но оказалось, что Зинаиде Васильевне мечталось больше. Пожилая барышня буквально не отходила от телевизионщиков ни на шаг, постоянно лезла в кадр, даже тогда, когда снимали стеллажи и корешки книг с именами классиков. Удивительным образом старушка умудрялась влезть между книгами, устроить на полочке свое лицо и украсить его блаженной улыбкой. Так Зинаида и замирала. Ей думалось, что после этого она обретет жуткую популярность. Потом снимали ребятишек. С детской непосредственностью первоклашки взахлеб рассказывали, как им здесь хорошо и как Глафира им нравится, особенно когда переодевается в бабушку, потому что тогда она читает им сказки!

– А теперь нам бы хотелось поговорить с остальными работниками библиотеки, – мило улыбнулась девушка Зинаиде и решительно направилась к Глафире.

– Да у нас тут больше и поговорить не с кем! – никак не могла отпустить от себя телевиденье самовлюбленная старушка. – Давайте вы меня еще на том фоне снимете! Мы там только вчера полочки покрасили, так что… я там свеженько буду смотреться. Верочка! Уводите детишек! На них уже и так вся пленка ушла! Глаша, помоги подруге деток собрать! Молодой человек, двигайте свою бандуру туда!

– Зинаида Васильна, – не выдержала Глаша. В конце концов, она что, зря выпрашивала у Галки блузку? – Зинаида Васильна, вы вот к полочке прижались, а она еще не высохла! И теперь у вас вся щека в краске! Идите уже, приведите себя в порядок. А то как маляр какой-то! Да и деток… проводите сами, вы же заведующая.

Начальница побелела и стремительно рванула в кухонный отсек, где висело старое пожелтевшее зеркало, про первоклашек она предпочла не расслышать. Однако Вера и сама управилась – быстро собрала ребятню и вытолкала из библиотеки.

– Садитесь вот сюда, мы вас заснимем, – поставила девчонка на середину зала стул. – Или нет, лучше ходите… Вон к тому стеллажу подойдите и задумчиво листайте книгу… Потолще книгу возьмите, вон ту…

– Да это ж «Незнайка на Луне», давайте уж лучше «Капитал» Маркса! – предложила Глаша.

Но на «Капитал» не согласились телевизионщики. В конце концов пришли к единому мнению и выбрали толстый сборник стихов.

– Хорошо, – осталась довольной девушка. – А сейчас…

– А сейчас возьмите у меня интервью, – распорядилась Глаша.

– Вот уж нет! Возьмите лучше у меня! – снова появилась в дверях Зинаида Васильевна. – Если по совести, так здесь основной работник – это я, остальные… Вот хоть ты им башку разбей, на все наплевать!

– Зинаида Васильна! – гневно запыхтела Глаша. – Дайте мне сказать! Я хочу привлечь спонсоров, у нас и ремонт висит, и…

– Ой, ну кого ты там можешь привлечь?! На тебя уже даже дворник наш, Ромео, перестал смотреть… Эту вставочку вырежьте, пожалуйста, про дворника… Куда мне встать?

– За двери! – рявкнула Глаша и повернулась к парню. – Не слушайте ее, давайте меня спрашивайте, я сама все расскажу.

Съемка длилась до двенадцати часов, потом девушка сообщила, когда им смотреть себя по телевидению, и после этого телевизионщики уехали.

– Глаша, а что я тебе купила-а, – послышался из кухни заискивающий голосок Зинаиды Васильевны. – Я купила конфеток, твоих любимых… подушечек…

Глаша посчитала до десяти, уняла обиду на старушку и пошла пить чай.

Зинаида Васильевна не знала, куда девать глаза от стыда. Сейчас, когда с нее сняли микрофон, когда убрали осветительный прибор и уехали эти замечательные ребята, она вдруг поняла, как была несправедлива к Глаше. И никак не могла придумать, как бы загладить свою вину.

– Что-то у тебя вроде как настроение невеселое, а? – с трогательной сердечностью спросила старушка.

– Да что вы! – всплеснула руками Глаша. – У меня все прекрасно! Правда, я хотела к нашей библиотеке привлечь внимание городских властей, потому что нам ремонт нужен! Нужны деньги! Можно было рассказать про наш детский театр, про взрослые диспуты, привлечь новых читателей! У нас бы появились новые поступления! К тому же у многих жителей имеются дома книги, которые им не нужны и просто занимают место. Можно было и этих людей организовать. Да что я вам говорю? У меня целая речь была заготовлена! Хотела привлечь внимание… но теперь вы уже привлекли, теперь сюда и вовсе никто не зайдет.

– Ну уж, – обиженно завращала зрачками начальница. – Можно подумать, я так выгляжу, что всех распугаю! Я еще и сегодня вполне интересна! Брошь вот надела! Там натуральные камни!

– И тут же откровенно пожаловались, что никто здесь работать не хочет! Заметьте, я, между прочим, ни словом не обмолвилась, что вы нам по месяцу зарплату задерживаете, а ведь могла!

– Простите, а съемки у вас уже закончились? – раздался за спиной Глаши голос Ангарова. И она почувствовала, как на ее талию легла его рука.

Глаша поперхнулась на полуслове и вздохнула. И постаралась совсем… ну то есть совершенно не обращать никакого внимания, что ее кожа чувствует тепло его руки. Просто жжет кожу-то! Горячо стало – прямо не продохнешь! И щеки… Вся кровь в них хлынула! Нет, видимо, организм еще не понял, что она давно превратилась в законченную стерву и такое внимание мужчин для нее – тьфу! Она это и вовсе за внимание не считает!

А Ангаров чувствовал себя превосходно. И настроеньице чудесное, и голосок певучий. Вот уж кто отъявленный стервец-то! И опять он раньше времени. Хотя… а почему? Все равно ее труд тут никто не ценит!

– Так что со съемками-то? – еще раз весело спросил Вадим.

– Закончились, – буркнула она.

– И как?

Зинаида Васильевна не могла бы перенести, если б Глашенька еще и этому щедрому мужчине рассказала про свои обиды. Потому старушка бойко затараторила:

– Вы не представляете! Это было так чудесно! На нас, оказывается, уже давно обратили внимание. Все, кому не лень! А у Глашеньки еще и речь была заготовлена! Она всю ночь не спала – сочиняла обращение к администрации!

– Да что вы! – искренне удивился Ангаров. – Всю ночь, какая прилежность!