Ее единственная страсть - Роберта Лэтоу Страница 35

Дендре, снимая жакет, смотрела на мужа. Она знала все привычки Гидеона и любила их. Она помнила все до мелочей, его манеру раздеваться или пускать горячую воду в душе, чтобы ванная согрелась, пока он бреется. Знание мелочей украшало их совместную жизнь. Она знала все это наизусть, видела тысячи раз и хотела видеть еще и еще. И снова ощутила боль. Мучительно было думать, что муж не питает к ней тех же чувств. Потом она нашла в глубине души силы и перестала мучить себя этими мыслями. Ее решимость действовать по своему плану окрепла.

Дендре повернулась от шкафа к Гидеону, наблюдавшему за ней из дверного проема ванной. Подошла к туалетному столику и открыла ящик, где хранились драгоценности. Надела на шею драгоценное ожерелье индейцев майя, на руки несколько серебряных браслетов. Вспомнила Марио, который посоветовал ей носить украшения доколумбовой эпохи с полупрозрачной блузкой из тончайшего коричневого шелка. Полюбовалась своим отражением в зеркале, хотя едва отдавала себе отчет, на кого смотрит. Наконец поднялась из кресла и повернулась к Гидеону, все еще стоявшему на месте. Муж улыбнулся ей.

– Далеко не всякая женщина, прожив столько лет с мужем и тремя детьми, смогла бы позволить себе подобную блузку. Я восхищаюсь твоей смелостью. И твоей прекрасной грудью, – проговорил он с улыбкой, потом повернулся и вошел в ванную.

– Держись, Эдер, – негромко произнесла Дендре.

Она вошла в кухню, поприветствовала Китти и Юкио, которые сидели за одним концом массивного стола и готовили салат. Они не скрыли своего ошеломления, а Дендре не смогла удержаться от смеха.

– Дендре, ты замечательно выглядишь, – сказал Юкио.

– О, Дендре, даже не знаю, что и сказать, кроме того, что согласна с Юкио. Ты очаровательна.

Китти встала, подошла и обняла хозяйку.

И Китти, и Юкио работали у Пейленбергов много лет. Были почти членами семьи, путешествовали вместе с ними, сидели за одним столом, если не было гостей. Были наперсниками девушек. Видели много перемен, перенесли много потрясений и капризов. Дом Пейленбергов был радушным, и слуги любили своих нанимателей, их дочерей, славу Гидеона, бросавшую отблеск и на них. Поэтому держаться с Дендре запросто было вполне обычным делом и для Китти, и для Юкио, который обошел хозяйку вокруг и взял у нее из рук фартук.

– Чудесно, не правда ли? – весело сказала Дендре обоим.

– Поразительно, как ты на это решилась, – отозвался Юкио и, немного подумав, добавил: – С чего бы, интересно?

– А-завтра мы идем с девочками за покупками, – сказала Дендре с радостью.

Юкио издал тихий стон. Домашние знали, что в такие дни у всех неизбежно портится настроение.

– Нет, Юкио, с прежним покончено. Это будет нелегко, но завтра я не стану скряжничать.

– Увидим, – ответил он, подошел к Дендре и бережно надел ей через голову фартук.

Звонок раздался, когда Дендре проверяла, готово ли мясо. Она попросила Юкио поставить на стол еще две тарелки.

– Все свои, будут только Хэвер и Эдер, так что ужинайте с нами, если хотите, – предложила она.

Дендре последний раз прикоснулась к стряпне, но мысли ее вряд ли были о еде.

Девушки, казалось, были в восторге от радикальной перемены в облике и поведении матери. Если они ничего не сказали Юкио и Китти о ее преображении, то наверняка будут помалкивать, пока она сама выйдет к гостям. Обычно Эдер и Хэвер приезжали вместе. По голосам Дендре поняла, что гостей впустила Дейзи.

– Юкио, шампанского в гостиную, – сказала она.

Дейзи вошла в кухню.

– Мам, я не пустила сюда Хэвера поздороваться с тобой. Ты должна появиться торжественно, и, пожалуйста, на сей раз без фартука. Мне просто не терпится увидеть их лица.

– Мне тоже, – сказала Дендре дочери, возившейся с завязками ее фартука.

Ладно, Дейзи. Сделаю еще кое-что на кухне, лотом войду. – Она поцеловала дочь и распушила ей волосы. – Твою прическу нужно оживить, – серьезным толом сказала она.

– Не верю своим ушам! Ты говоришь о прическе, а не о суфле!

И все в кухне рассмеялись.

Двадцать минут спустя Дендре появилась в гостиной. Девушки и Гидеон вели себя превосходно, словно в ее внешности не появилось ничего необычного. Не было ни малейшего сомнения, что Дендре выглядит просто потрясающе в кожаных брюках и шоколадного цвета блузке с длинными рукавами, сквозь которую просвечивали груди. Украшения смотрелись просто по-царски.

При виде ее Хэвер так и подскочил. Эдер, напротив, окаменела. Дендре посмотрела любовнице мужа прямо в глаза. Увидела в них гнев – впрочем, Эдер тут же залилась краской. Придя в себя, она нарушила молчание:

– Гидеон, надо было предупредить меня, что Дендре сочла нужным на старости лет изменить свой образ. Я могла умереть от шока! Я восхищена этой разительной переменой, но хотела бы узнать, почему она совершила такой беспрецедентный шаг. Почему, Дендре?

Язвительность в голосе Эдер возмутила девушек, которые ее обожали. Они ожидали восхищения, по крайней мере – комплимента тому, как похорошела Дендре.

Пьета наивно сказала:

– В Русской чайной все поворачивались и смотрели на маму. Сейчас она выглядит по меньшей мере так же изящно и элегантно, как Барбра Стрейзанд, не правда ли, Эдер?

– Пьета, мне внешность Барбры всегда не нравилась. Что бы она с собой ни делала, некрасивый нос есть некрасивый нос, тебе не кажется?

Раньше Эдер не позволяла себе ничего подобного. Гидеон, всегда защищавший Дендре, бросил неодобрительный взгляд на свою красивую любовницу с безупречным носом.

– Кажется, наша очаровательная Эдер восприняла твой новый облик как вызов. Так ведь, Дендре? Весьма неожиданно, поскольку вы всегда находились в совершенно разных лигах.

Гидеон пришел на помощь жене, как всегда, когда думал, что та растерялась. Но Дендре испытывала совсем иные чувства. Ей удалось вывести из равновесия молодую красавицу. Впервые за то время, пока длились отношения Эдер с Гидеоном, она нарушила неписаный закон: «Никогда не оскорбляй жену».

Эдер поняла, что совершила ошибку, и пошла на попятный. Встала с дивана, подошла к Дендре, чмокнула ее в щеку и сказала:

– Я всегда считала, что у тебя свой, совершенно индивидуальный стиль, а теперь ты преобразилась. Выглядишь потрясающе – красивой, интересной, очень обаятельной.

Дендре понимала, что соперница держится снисходительно по отношению к ней, но не хотела, чтобы язвительность продолжала отравлять вечер. В этом случае Эдер как более умная и находчивая одержала бы верх.

– Эдер, это очень любезно с твоей стороны. Теперь прошу прощения, мне нужно вернуться на кухню. Гидеон, будь добр, выбери вина. Эмбер, расставь стулья. Пора к столу.

Ужин был, как всегда, превосходным. Все обсуждали прошлый вечер, даже Дендре. Ели и пили слишком много. Гидеон сидел рядом с Эдер, и не замечать страсть молодой женщины было трудно: она забавляла, поддразнивала его, заставляла постоянно смеяться. Гидеон очень хотел ее и все время прикасался к ней под видом шутки или желания подчеркнуть важность сказанного.