Лепестки на воде - Кэтлин Вудивисс Страница 35

— Тебе что-нибудь нужно, Каин? — снова спросил Гейдж. Горбун указал громадной волосатой рукой на Шимейн, которая по-прежнему лежала не шевелясь.

— Она умерла? — коверкая слова, спросил Каин. Гейдж нахмурился, разбирая невнятную речь.

— Нет, не умерла, просто потеряла сознание. Скоро она очнется.

Каин неуклюжим движением сунул руку во вместительный карман своего обтрепанного сюртука и вытащил пару туфель, которые свалились с ног Шимейн, когда Поттс поднял ее над землей.

— Это ее туфли.

— Спасибо, — ответил Гейдж, принимая туфли. Редко случалось, чтобы Каин проявлял такую заботу о людях, возвращая им потерянные вещи, особенно если для этого ему требовалось проталкиваться через толпу. — Я скажу Шимейн, что ты принес их. Она будет рада.

— Шман?

— Ши-мейн О'Хирн, — по слогам выговорил Гейдж, не понимая, почему Каина так заинтересовала девушка. Прожив в городке девять лет, Гейдж ни разу не слышал от горбуна столько слов, как сегодня. Некоторые горожане вообще сомневались, что Каин умеет говорить, и считали его полоумным.

Грудным младенцем Каина нашли у порога кое-как сколоченной лачуги, где жила полупомешанная старуха. Увидев, как безобразен малыш, старуха назвала его Каином, ибо даже у нее это существо, отмеченное перстом Божиим, вызывало отвращение. С годами эта прежде крепкая женщина все больше слабела и наконец умерла, когда Каину не было и девяти лет. С тех пор ребенок жил в одиночестве, но старуха, заставляя Каина работать с малых лет, научила его добывать себе пропитание охотой. Каин по-прежнему жил в ее лачуге, сторонился людей, а когда ему требовались припасы, которые он не мог найти в лесу, он выменивал их в лавке мистера Фостера на шкуры оленей или кроликов. Но даже в лавке Каин старался держаться в тени, пока лавочник заворачивал его покупки.

В редких случаях по настоятельным уговорам лавочника горбун приносил ему искусно вырезанных из дерева птиц. Но, по словам Фостера, Каин нехотя расставался со своими творениями, считая их изображением друзей, и хотя Фостер каждый раз обещал горбуну крупные суммы, за последние несколько лет тот не принес в лавку ни одной птицы.

За исключением мистера Фостера, Мэри-Маргарет, Хью и Роксанны Корбин, большинство горожан боялись Каина и, завидев его, прогоняли метлами, палками, топорами — словом, всем, что попадалось под руку, но насколько знал Гейдж, горбун еще никому не причинил вреда. Напротив, у несчастного калеки было немало причин бояться горожан: молодые парни превратили его в козла отпущения.

На порог лавки легла тень. Вскинув голову, Гейдж увидел, что у двери в нерешительности застыла Роксанна. Помня о ее угрозах, Гейдж коротко кивнул девушке, не желая дразнить ее. Заметив его кивок, горбун неуклюже развернулся и уставился на Роксанну.

— Что Каин сделал с ней? — настороженно спросила Роксанна, переведя взгляд на бесчувственную Шимейн.

— Каин тут ни при чем, — сухо ответил Гейдж. — На нее напал матрос с «Гордости Лондона». Не знаю, как все началось, но он чуть не убил Шимейн.

Мэри-Маргарет, подошедшая вместе с Эндрю, вмешалась:

— Я знаю, что произошло, видела все своими глазами.

Хотя женщина стояла близко от Каина, Эндрю не обращал на него внимания: он держал в руках леденец, восторженно глядя на него, пока не получил от отца разрешение съесть конфету.

— И что же вы видели, Мэри-Маргарет? — спросил Гейдж. Пожилая женщина указала на кресло.

— Увидев, что гнусный ублюдок избивает Каина, эта отважная девушка набросилась на него с топорищем и чуть не поплатилась жизнью, несмотря на то что вокруг собралась целая толпа зевак. Будь я мужчиной, я бы как следует отлупила этих болванов — застыли как вкопанные и вытаращили глаза. По правде говоря, жаль, что ирландцы любят выпить, и чем больше пьют, тем глупее становятся.

— С Шимейн ничего не случится, правда? — тревожно спросила Роксанна.

Мэри-Маргарет не стала скрывать удивления при виде ее беспокойства.

— Конечно! Ей нужны только отдых и уход.

Роксанна неловко улыбнулась, переведя взгляд на Гейджа.

— Надеюсь, вы позовете меня, если потребуется помощь.

Гейдж твердо знал, что такой глупости ни за что не допустит. Однако его изумила смена настроения Роксанны.

— Вам незачем беспокоиться, Роксанна.

Кивнув ему и Мэри-Маргарет на прощание, Роксанна направилась к двери, поманив за собой Каина.

— Пойдем отсюда, пока тебе не попало.

Горбун мельком взглянул на Шимейн и послушно покинул лавку. Спустившись с крыльца, он заковылял по тротуару в сторону кузницы.

— Бедняжка… — вздохнула Мэри-Маргарет, глядя вслед калеке. — Он похож на заблудшую овцу, которая тщетно ищет пастуха. По-моему, он стал бы преданным другом всякому, кто сумел бы защитить его.

— Вам не кажется странным, что Роксанна заботится о нем? — спросил Гейдж, присаживаясь рядом с Шимейн. Он окунул чистый лоскут в таз с прохладной водой и обтер лицо девушки.

Вдова вздохнула и покачала головой.

— Оба они — заблудшие овцы, чужие в этом городе и, похоже, во всем мире.

Шимейн медленно выплывала из тумана небытия. Она с трудом глотнула и поморщилась от рези в горле. Повернув голову на кожаной подушке, она слегка приоткрыла глаза и попыталась сосредоточить взгляд на ангельском личике стоящего рядом ребенка, но веки напоминали сухой пергамент и раздражали глаза, вызывая слезы.

— Эндрю! — сипло позвала она. — Попроси кого-нибудь принести мне стакан воды.

— Папа! — Мальчик оглянулся на отца, который уже спешил к Шимейн с кружкой воды.

— Вот вода, Шимейн, — произнес Гейдж, приподнимая ее за плечи и вновь поражаясь тому, какая она хрупкая и легкая. Он тут же вспомнил, как давно не обнимал женщину. Он прижал край кружки к губам Шимейн — так, как делал утром, когда поил Эндрю молоком.

Мэри-Маргарет подошла поближе и оперлась на трость, глядя на Шимейн. Она с облегчением заметила, что румянец постепенно возвращается на щеки девушки.

— Вы умница, детка, вступились за Каина, но все-таки вмешались напрасно — негодяй, на которого вы набросились, был слишком силен.

— За Каина? — хрипло переспросила Шимейн, припоминая. — Кто это?

— Горбун, дорогая. — Женщина сочувственно улыбнулась. — Приемная мать Каина считала, что это имя подходит ему.

Гейдж отставил кружку и снова уложил свою служанку в кресло. Убедившись, что Шимейн не очень пострадала, он не сдержался и упрекнул ее:

— Почему же вы не позвали меня, Шимейн? Я был совсем рядом и услышал бы вас. — Он склонился ниже и нахмурился. — Я не желаю, чтобы впредь вы рисковали своей жизнью, понятно?

Шимейн почувствовала себя ребенком, которого упрекает отец. Она знала, что Гейдж прав, знала, какую глупость натворила, и содрогнулась при мысли о возможных последствиях. Поттс вполне мог убить ее. Однако еще сильнее ее расстраивало то, что она не подумала о Гейдже: если бы она погибла, ему пришлось бы работать не покладая рук, чтобы накопить денег и купить новую служанку. Кроме того, его сын остался бы без присмотра.