Шелковая паутина - Сандра Браун Страница 35

— Да, это моя первая беременность.

— Вы уверены, что не хотите оставить ребенка?

— Насколько можно быть уверенной, когда собираешься совершить убийство…

— Мисс Хэйли, у вас есть пара недель, не больше. Подумайте, вы действительно решили прервать беременность? Возможно, вам следует посоветоваться с отцом…

— Это невозможно, — перебила она доктора. — Кроме того, это ничего не изменит. Я должна сделать аборт. Вы сделаете? Или я должна обратиться к другому врачу?

Доктор Пипкин посмотрел на нее долгим взглядом, догадываясь, что ее уверенность — напускная. Девушка казалась такой беспомощной, такой ранимой, такой невинной, несмотря на возраст. Он тяжело вздохнул.

— Хорошо. — Взяв телефонную трубку, он вызвал регистраторшу и продиктовал: — Запишите. Мисс Хэйли. Прерывание беременности. — Потом повернулся к Кэтлин. — Узнайте у Максины, когда вам приходить. И имейте в виду, что до назначенного срока вы можете в любой момент изменить свое решение.

Она направилась к двери, но остановилась и повернулась лицом к доктору Пипкину. На этот раз она даже не пыталась утаить бежавших по лицу слез.

— Пожалуйста, не думайте, что я иду на это с легким сердцем. У меня нет выбора. Видите ли, — она сглотнула, — отец ребенка женат на другой женщине.

В субботу утром. Осталось два дня. Сможет ли она ждать так долго? Медсестра по имени Максин предупредила, что нельзя ничего есть всю пятницу, а вечером надо приехать в больницу, чтобы сделать необходимые лабораторные анализы. «Доктор Пипкин, — объяснила сестра, — стараясь избавить своих пациенток даже от самых незначительных болевых ощущений, использует общий наркоз. Поэтому и рентген, и анализ крови вам сделают вечером накануне операции».

В пятницу днем позвонил Сет и пригласил Кэтлин поужинать с ним. Нервы у нее были на пределе. Сегодня в универмаг пришла Хэйзел и отменила отданные Кэтлин распоряжения. Несчастный клерк, выполняя инвентаризацию по новому методу, предложенному Кэтлин, испытал на себе всю остроту языка Хэйзел и стоял чуть не плача.

— Знает ли Сет о том, что здесь происходит? — обратилась Хэйзел к Кэтлин, которая появилась в самый разгар объяснений. — Мы всегда проводили инвентаризацию по моему методу.

Кэтлин подавила в себе желание высказать, что она думает по поводу давно устаревшей системы Хэйзел, и ровным тоном ответила:

— Да, он в курсе.

Хэйзел прищурила свои бесцветные глаза и пошла прочь. Ее прямая спина и величественная поступь без слов говорили, как она ненавидит Кэтлин.

Мягкий голос Сета звучал в телефонной трубке так дружелюбно, внушая такую уверенность, что Кэтлин чуть было не поддалась искушению излить ему все свои беды.

Но хотя они сильно сблизились за последние недели, она понимала, что не имеет права обременять его своими проблемами. Если уж она не рассказала об этом Эдне и Би Джею, то разве можно впутывать человека постороннего? Она до сих пор ругала себя за то, что бросила Гаррисонов таким образом. Не только пренебрегла их дружбой и участием, но и сбежала в середине лета. Без ложной скромности она понимала, что они вряд ли смогут найти кого-нибудь, равного ей по опыту работы. К тому же она перестала заниматься сбором средств для лагеря. Она им все непременно объяснит, но позже. Когда восстановит свое душевное равновесие. А сейчас и без того забот хватает.

Ее мучил разрыв с Гаррисонами, но она страшилась узнать от них что-нибудь об Эрике. Она пока не в силах с этим справиться. Уж лучше теряться в догадках: то ли он начал разыскивать ее после выхода из больницы, то ли вообще не поинтересовался, куда она пропала.

— А после ужина устроим танцы. — Глубокий голос Сета вернул ее к действительности. — Правда, мне трудно вальсировать.

Кэтлин улыбнулась. Как она смеет жалеть себя и упиваться собственными бедами, когда рядом такой человек, как Сет, постоянно подшучивает над своим несчастьем?

— Но зато я здорово танцую ча-ча-ча. Развернулся, повернулся, два притопа, три прихлопа.

Ему удалось все-таки рассмешить ее.

— Сет Кирхоф, ты сошел с ума.

— Да. Из-за тебя. — Голос его посерьезнел. — Счастье улыбнулось бедному старому калеке, когда ты пришла к нам, Кэтлин. Ты — замечательный работник. Ты умна как сто китайцев. Ты так хороша собой, что мне не надоедает смотреть на тебя. И в довершение всего, ты мне просто очень нравишься. Так почему бы нам не поужинать вместе?

— Сет…

— Мое поведение будет безупречным, обещаю. Если я позволю себе что-либо недопустимое в присутствии леди, Джордж откажется выносить за мной утку.

— О, Сет, это ужасно! — воскликнула она, не в силах удержаться от смеха.

— Пожалуйста, Кэтлин.

— Сегодня я правда не могу, Сет. У меня другие планы.

— Свидание?

— Нет-нет, ничего подобного, — поспешила уверить его Кэти. — Я… это личное. — Сейчас она не станет ему говорить. — Видишь ли, я буду занята все выходные.

Последовало долгое молчание, потом Сет спросил:

— У тебя все в порядке? Работа? Деньги? Еще что-нибудь?

Искренняя тревога, звучавшая в его голосе, тронула Кэтлин до глубины сердца. Как он чутко воспринимает чужую боль!

— Все нормально. Увидимся в понедельник.

— Договорились.

— До свидания.

— До свидания. — Она собиралась положить трубку, и вдруг снова услышала его голос.

— Кэтлин?

— Да?

— Если тебе что-нибудь понадобится, тебе достаточно просто мне об этом сказать. Я твой друг.

Вот так. Просто. Безо всяких вопросов. Никаких притязаний. Никаких условий. Безусловная дружба. Любовь. Сердце сжалось от боли.

— Спасибо, Сет. До свидания.

Она положила трубку, прежде чем слезы брызнули из ее глаз.

Ей сделали рентген, взяли кровь на анализ, Кэтлин заполнила необходимые документы. Потом ее отпустили домой поспать, велев прийти на следующее утро в шесть тридцать.

При всем желании уснуть Кэти так и не смогла, хотя и очень утомилась за день. Перед ее мысленным взором вставали медицинские инструменты, которыми доктор Пипкин будет избавлять ее от «результата зачатия». Не от «ребенка», даже не от «зародыша», а от «результата зачатия».

Все ее тело отяжелело, словно налитое свинцом, а голова, напротив, была совершенно легкой и ясной. Всю ночь она проворочалась. Мысли не желали дать голове отдых. Кэтлин то вспоминала, то размышляла, то дрожала от страха.

Когда-то очень давно она поклялась, что родит от мужчины ребенка, только если будет твердо уверена, что хочет прожить с этим человеком всю свою жизнь. Она знала, каково это — расти без родителей, и пообещала себе, что у ее еще не зачатых детей обязательно будут отец и мать, настоящий дом, семья. Если бы она передумала делать аборт и решила воспитывать ребенка одна, она бы нарушила собственную клятву, ограбила бы своего ребенка. Нет, никогда!