Поспешная женитьба - Элизабет Роллз Страница 35

Он сгорал от стыда.

— Вы никогда не были мне неприятны, уверяю вас, и мне очень понравилось, когда вы меня поцеловали. Мой грех, что я был подозрителен к вам, как вообще к любой женщине. И еще, я не хотел насильно вести вас в мою постель, несмотря на то что вначале сказал именно так.

— Но вы еще сказали, что хотите наследника… и меня хотите… — Она замерла от смущения, потом решительно продолжила: — Я не хочу только называться женой. Я хочу быть женой по-настоящему. Я думала, вы этого тоже хотели.

Питер обхватил руками ее лицо и нежно поцеловал в губы.

— Да, я этого хочу, Пенни, и не только потому, что мечтаю о наследнике, а потому, что хочу вас. Вот что меня пугало и делало мое поведение дурацким. Вы простите меня, Пенни?

Со слезами на глазах Пенелопа кивнула. Питер достал платок и вытер ее слезы.

— Идемте, Пенни. Ложитесь в постель. Завтра все обсудим, а пока поспите. Я сам принесу вам обед и посижу с вами вечером. Вы пережили ужасное потрясение, и вам надо отдохнуть. Джордж мне расскажет подробнее, что с вами произошло. Он, должно быть, уже успокоился. — И потом, будто такая возможность только что пришла ему в голову, спросил: — Боже мой! Он не ранен?

— Нет. Мне надо было бы сразу об этом сказать, — ругала себя Пенелопа. — Он мне жизнь спас. Он, наверное, видел этого человека, потому что крикнул, чтобы я упала на пол.

— Слава богу, — вздохнул Питер и снова обнял ее.

Поздно ночью Питер проснулся со странным чувством, что кто-то плачет. Он сел в лунном свете, прислушался. Может быть, это Пенелопа плачет во сне?

С минутку посомневавшись, он выбрался из своей постели, накинул халат, подошел к двери и заглянул в спальню жены. Луна освещала всю комнату. Было видно, что Пенелопа беспокойно мечется на сбитых простынях.

Питер вошел, и Пенелопа пробормотала его имя. Он подскочил к постели, положил ладонь ей на лоб, проверяя, не жар ли у нее. Лоб был холодным, никакой лихорадки. Просто ей что-то приснилось. Он стал поправлять на ней одеяло, и тут она вскрикнула:

— Питер, Питер, помоги мне! Я тебя потеряла, я не вижу, где ты.

От страдания в ее голосе у него защемило сердце. Он хотел ее успокоить, но так, чтобы не разбудить. Недолго думая лег под одеяло, обнял ее и зашептал:

— Тшш, Пенни, это только сон, тебе ничто не угрожает.

Просыпаясь, она повернулась в его руках:

— Питер?!

— Да, малышка моя. Все хорошо, спи, успокойся.

Со вздохом облегчения Пенелопа расслабилась, прильнув к нему. Он улыбнулся и прижался щекой к ее волосам, вдыхая запах лаванды. Не отрывая взгляда от ее красивого лица, окутанного лунным светом, он размышлял, не остаться ли ему. Питер мучительно сдерживал желание и понимал, что долго не выдержит. Неохотно он стал выбираться из-под одеяла. Пенелопа почувствовала и, собравшись с духом, обхватила его руками:

— Питер?

— Да?

— Тебе надо идти? Не мог бы ты остаться со мной?

Он замер в нерешительности:

— Пенелопа, ты красивая женщина, а я всего лишь мужчина, не святой. Если я останусь, то не сдержусь. Ты хочешь этого?

— Потому я и прошу, чтобы ты остался. Питер, я… я хочу быть твоей женой…

Ее лицо было повернуто к нему. Не в состоянии больше сдерживать себя, он нежно поцеловал жену. Его губы задержались на ее губах, потом спустились вниз, на шею, оставляя огненный след на атласной коже. Он услышал, как она затаила дыхание от наслаждения, и стал расстегивать пуговички на ее ночной рубашке. Потом спустил тонкую ткань с ее плеч, обнажая грудь. Лаская розовые соски ладонью, снова впился губами в ее губы. Пенелопа задрожала и ответила на поцелуй. От страсти у Питера закружилась голова, и он проник языком между ее губ, чтобы чувствовать медовую сладость ее рта. Его руки скользили по телу Пенелопы с нарастающей страстью, ее ночная рубашка сползла, и он вдруг понял, что сам-то одет. Питер отстранился от жены, чтобы избавиться от этого препятствия, но она сильнее прижалась к нему:

— Не уходи. Пожалуйста, не оставляй меня сейчас.

— Я бы не смог уйти, Пенни. — Голос его стал низким от желания. — Но не в халате же мне любить тебя. Помоги мне его снять.

Он направил ее руки к поясу, стягивающему халат. Неопытные дрожащие пальчики с трудом справились с узлом. Освободившись от халата, Питер снял с Пенелопы рубашку и уложил ее на подушки. Она лежала неподвижно, и у него сбилось дыхание от ее красоты. Он опустился рядом с ней, прижал к себе. Она дрожала, и ему пришло в голову, что она может испугаться его страсти. Он убрал с ее лица локоны.

— Не бойся, я буду осторожен. Поверь мне, Пенни.

Вместо ответа, она обвила его руками за шею и прижалась еще теснее, потянулась губами к его рту. Он откликнулся на безмолвное приглашение, потом стал целовать шею, руки ласкали и дразнили, гладя изящный изгиб талии, живот и стройные бедра. Вначале она просто прижималась к нему, дрожа от восторга, все еще не уверенная в себе. Потом верх взяло желание доставить ему такое же удовольствие, какое доставлял он ей. Инстинктивно копируя его движения, она стала осторожно изучать его тело. Руки ее чувствовали мощные мышцы на его плечах, груди, на плоском животе. Ее легкие касания вызвали в нем безумные ощущения. Питер осторожно взял ее руку и направлял ниже, пока она не коснулась его мужского естества. Разгоряченное свидетельство его желания напугало ее.

— Питер?!

Он услышал нервозность в ее голосе.

— Да, такой я, любимая. Не бойся, — поспешил он ее успокоить.

Пенелопа стала смелее в своих устремлениях доставить ему удовольствие. И его возбуждение от ее робких усилий было запредельным. Питер не мог ни о чем думать, только сдерживал себя, чтобы не взять ее немедленно. Он не хотел торопить ее. Инстинктивно чувствовал, что она еще не уверена в себе, и понимал, что легко может напугать ее, если утратит над собой контроль. Постанывая от наслаждения, он ласкал губами и языком ее соски, пока она не вскрикнула от возбуждения. Только тогда он скользнул рукой по нежным бедрам к самому центру ее чувственности. Он едва сдержался, чтобы не овладеть ею в тот же миг, когда коснулся нежного цветка ее девственности, увлажненного от желания.

«Не торопись! — мысленно приказал себе Питер. — Не напугай!» Он снова нежно ласкал Пенелопу, целовал, упиваясь сладостью ее губ и чувствуя, как она трепещет. Она застонала, когда он коснулся ее самого интимного места, ощущения обострились до предела. Пенелопа инстинктивно подняла бедра, и он понял, что она ждет его. Осторожно развел ее ноги, посмотрел в лицо, пылающее от страсти, и прохрипел:

— Я возьму тебя, моя девочка? Ты хочешь меня?

Ответом послужил стон от едва сдерживаемого желания. Он навис над ней, опираясь на локти, поглаживая ее лицо, и снова спросил:

— Ты хочешь меня?