Не могу сказать прощай - Андреа Йорк Страница 35

Тропинка вывела их на широкую полянку на берегу океана. Неожиданно от дерева отделилась темная тень и камнем упала на поднимавшуюся в воздух крачку. Предсмертный крик птицы и крик ужаса Кэтти слились в единый звук.

Сова — Рей не сомневался, что это была со­ва,— скрылась во тьме с добычей. Рей обнял Кэтти, прижимая ее спину к своей груди.

— Его подруга никогда не узнает, что произо­шло. А их птенец может погибнуть...— отрешен­но сказала она.

Внезапно она повернулась к нему и, уткнув­шись лицом в грудь, горько зарыдала. Рей был потрясен. Тело Кэтти содрогалось, пальцы впива­лись ему в спину. Прижавшись щекой к волосам, Рей еще крепче обнял ее и, с трудом сохраняя спокойствие, пытался утешить.

И вдруг ему показалось, что когти совы вонзились не в птицу, а в его тело: сквозь бурные рыдания Кэтти он услышал одно слово, которое она повторяла снова и снова. Имя их сына. Джейка.

Потребовалось преодолеть долгие месяцы одиночества и тысячи миль до этого острова, чтобы Кэтти обратилась к нему за утешением. Печаль и благодарность переполнили Рея. Он стал целовать волосы Кэтти, шепча малозначи­тельные слова утешения, пока постепенно она немного не успокоилась в его объятиях. Рей ук­рыл ее полами своей куртки и сказал:

— Ты слишком долго держал это в себе, лю­бимая.

Она продолжала всхлипывать. Оставаясь в его объятиях, она достала из кармана носовой платок и вытерла нос И слезы. Затем тихим голо­сом произнесла:

— Смерть этой птицы... Какой ужасно жесто­кой может быть жизнь. А если любишь кого-то... где взять силы, чтобы противостоять жес­токости? Где укрыться от нее?

Со страстной убежденностью Рей сказал:

— Мы можем только любить, Кэтти... Это все, что в наших силах. Но иногда, и это может коснуться каждого, приходится очень дорого пла­тить — любовь и утраты неразделимы. Никто не защищен от этого, никто не гарантирован от подобного, иначе это просто не жизнь.

— Ты сталкиваешься с этим каждый день в клинике?

— Да. Но когда это касается твоего собствен­ного сына, все остальное меркнет.

Едва заметно Кэтти коснулась губами его ще­ки и быстро сказала:

— Прости, что я старалась отдалиться от тебя. Однажды увязнув, я делала это по инер­ции... Я не могла помочь себе самой, уж не говоря о тебе.

— Ни ты, ни я не могли помочь друг другу, Кэтти. Но даже в самые тяжелые минуты ты не переставала любить меня.

— Никогда. — Кэтти смотрела ему в глаза. — Но стоило тебе приблизиться ко мне, меня ох­ватывала паника. Мне казалось, если мы займем­ся любовью, то я распадусь на тысячи частей и меня уже не собрать.— Она криво усмехну­лась. — А потом, когда мы пару раз все же попро­бовали, ты ведь помнишь, что это был за ужас?

Рей прекрасно помнил это.

— Ты принуждала себя находиться рядом со мной, а я ненавидел это. То, что всегда казалось само собой разумеющимся и естественным, пре­вратилось в обязанность. А это делало меня еще более одиноким.

— Одиночество вдвоем, — вздрогнув, сказала Кэтти.— Когда тело отдалилось от тебя, душа моя иссохла, и присутствие рядом с тобой стало тяготить. Я и вправду считаю, что тебе без меня легче.

Теребя ворот его свитера, она продолжала:

— Знаешь, я всегда гордилась тем, что я един­ственный член семьи Верт, который умеет скры­вать чувства. Но, вернувшись в Сидней, поняла, что все изменилось. Жизнь подвергла меня ис­пытанию, я не справилась с эмоциями. И мне пришлось бежать от них. Остальные члены семьи не понимали меня. Нэнси постоянно бранила за то, что я ушла от тебя, Грейс вообще обращалась со мной, как с умалишенной, а мама... мама не делала секрета из того, что недовольна мной.

Кэтти поглаживала ладонями грудь Рея.

— Прошлой весной, после встречи с тобой, я приехала сюда без обручального кольца, под девичьей фамилией. Я решила учиться жить без тебя. Я была уверена, что рано или поздно ты захочешь развестись, и, похоже, старалась подготовить себя к этому. — Она слабо улыб­нулась.— Но когда ты сказал об этом, мне стало не по себе.

Рей решился задать главный вопрос.

— Ты вернешься со мной в Мельбурн, Кэтти?

— Ты уверен, что хочешь этого?

— Да.

Казалось, четкость его ответа придала ей мужества.

— Я бы очень хотела... О Боже, как я хочу этого! Месяцами я чувствовала себя судном, сорвавшимся с якоря и брошенным на произвол стихии... Но вместе с тем по-прежнему боюсь.

Рей упрямо повторил вопрос:

— Ты вернешься со мной?

Она поспешно ответила:

— Возможно, когда-нибудь я буду готова ро­дить другого ребенка, Рей... но я не знаю, могу ли я просить тебя подождать.

— Если ты не можешь лечь со мной в по­стель, все кончено. Это для меня главное.— За­тем, понимая, что это жестоко, добавил: — Веро­ятность того, что наш второй ребенок может погибнуть, ничтожна.

От этих слов Кэтти вздрогнула.

— Сердцем я чувствую, что ты прав. Но мой страх сильнее здравого смысла. Как мне пере­стать бояться?

— Не знаю, — прямо ответил Рей.

Тело Кэтти обмякло в его объятиях.

— Я так устала... давай возвращаться.

— Да, — ответил он, освободив ее из объя­тий, — нам лучше вернуться.

Рей последовал за ней. В душе царил мрак. Ведь он старался поставить все на свои места, не так ли? Что ж, так оно вышло. И если он ждал простых ответов на вопросы, его постигло разо­чарование.

Двадцать минут спустя они подошли к коттед­жу Кэтти. Стоя на крыльце, она повернулась и взглянула ему в глаза.

— Спокойной ночи, Рей. Я очень рада, что нам удалось поговорить.

Пока они шли, у Рея было время подумать. Его фраза прозвучала резким контрастом ее спо­койно сказанным словам:

— Кэтти, я хочу спать с тобой.

Она сделала шаг назад.

— Нет, это невозможно. Я могу забе­ременеть.

Рей был готов к такому ответу, но все равно почувствовал обиду.

— Я сказал — спать, а не заниматься лю­бовью, — спокойно сказал он. — Мы оба не спали прошлой ночью, а ты к тому же выпла­кала все глаза. Я просто хочу спать в твоей постели, Кэтти. Спать, в прямом значении этого слова.

— Ты никогда не знаешь, когда следует ос­тановиться.

— Надо же нам когда-то начинать, — не усту­пая, сказал он.

Кэтти опустила ресницы.

— Хорошо,— неохотно ответила она и от­крыла дверь.

Внутри было холодно. Рей зажег фонарь, подошел к печке и стал разводить огонь. Вско­ре отблески пламени весело заплясали на по­толке.

Когда он поднялся, Кэтти вышла из ванной. На ней была ночная рубашка, укрывавшая ее до пят, отблески огня играли в волосах.