Поцелуй над пропастью - Айрис Джоансен Страница 35

— Ничего такого, что может вызвать у него проблемы с властями. Нам лишь нужна информация, которую он, возможно, получил от одного из своих пациентов.

— Ну, тогда ничего он вам не скажет. Случалось, я просил его пересказать какую-нибудь причудливую историю, что он слышит от этих тронутых. Он ни разу даже словом не обмолвился. Придурок.

— Вы с ним не ладили?

— Кевин мне покою не давал. Все пытался отвадить от выпивки. Но ему-то какое дело? Не хочет человек жить весело — ладно, но зачем мешать другим? Компанию поддержать не может — то сидит мрачный, то бродит где-то. Говорил, что ему надо кое над чем серьезно подумать. Я не против — пусть бы думал, но когда он еще попытался указывать, что мне делать, тут уж я взорвался. Так прямо и сказал — мол, не желаю больше тебя видеть.

— Вы его выставили?

— Имел право. Когда в школу ходили, ладили отлично, но потом он заделался серьезным, стал всем указывать, что им делать. Проходу мне не давал. Даже предлагал загипнотизировать, чтобы я больше не пил. Говорил, что укрепит мою волю. Да только воли у меня и без него хватает. Если только захочу… — добавил он угрюмо. — В общем, я ему посоветовал читать нотации другим, а меня не трогать. И знаете, что он ответил? Сказал, что, если понадобится, он всегда приедет и поработает со мной.

— Ужасно. И за все время, что прошло после его отъезда, вы получили одну только открытку? Из Владосты, штат Джорджия.

— Была еще парочка, но я их порвал и выбросил. Не хватало только, чтобы он мне указания раздавал.

— Другие открытки тоже были из Владосты?

— Да. Я так и объяснил этой Линг, что у меня есть только один адрес. — Его вдруг как будто прорвало. — Я же не преступник какой! Да, люблю пропустить стаканчик. Ну и что? Я же никого не трогаю. А он ведет себя так, будто я вот-вот отправляюсь прямиком в ад. Так я те четки в туалет спустил.

— Четки? Он дал вам четки?

— Нет. Один священник оставил их в пабе где-то год назад.

— Линг вы об этом не сказали.

— А с какой стати? Я хотел побыстрее от нее избавиться. К тому же ее только одно интересовало — адрес Кевина.

— Думаю, она бы и остальное послушала. Как звали того священника?

— Отец Доминик. У него церковь где-то в Атланте. Сказал, что едет из Рима и что обещал моему кузену привезти мне четки, освященные самим папой римским.

— Какая именно церковь в Атланте?

— Не знаю. Не спрашивал. Я только и сказал, мол, пусть передаст Кевину, чтобы тот катился к чертям. И не нужны мне его четки.

— Звали его отец Доминик?

— Вроде бы. Я как-то особенно внимания не обратил. Одного только и хотел: чтобы он убрался поскорее из моего паба.

— И с тех пор никаких контактов с Кевином Доннелли у вас не было?

— Какой еще контакт? Говорю же, я спустил эти четки в туалет, а священнику велел убираться. — О’Лири помолчал. — Найдете Кевина, скажите, что у меня полный порядок и что я сам знаю, что мне делать. В советчиках не нуждаюсь.

— Обязательно передам. — Галло дал отбой и повернулся к Еве. — Отец Доминик. Контактировал с Доннелли не далее как два года назад. И Доннелли предлагал загипнотизировать брата, чтобы отучить его от выпивки.

— Предложение может быть и вполне невинным. Психиатры часто им пользуются без злого умысла.

— Не забывай, что Доннелли обвиняли в имплантации ложной памяти. Сделать это легче всего с применением гипноза. Если он проводил эксперименты на моем дяде, я ему горло перережу. — Галло бросил взгляд на часы. — У нас сорок минут до рейса. Пройдем на посадку, и я еще, может быть, успею найти в Атланте церковь, где служит отец Доминик.

— А если она не одна?

— Будем разговаривать со всеми, пока не натолкнемся на нужного. — Он взял Еву за локоть и подтолкнул к стойке предполетного контроля безопасности. — Надеюсь, он все же выведет нас на Кевина Доннелли.