Здравствуй, папочка Мороз! - Амелия Борн Страница 35

– Павел, я пришла не для того, чтобы высказывать тебе свое возмущение. Хоть ты и заслужил его в полной мере.

– Тогда забудем о возмущениях и сразу же переходи к делу, – кивнул в ответ.

– Ммм…

Было заметно, что она порядком растерялась. Видимо, ждала чего-то иного. Но угадывать – чего именно, и уж тем более потакать желаниям Лаймы услышать то, чего я не собирался говорить – это последнее, чего мне могло хотеться.

– В общем, я поговорила с отцом. Сказала ему, что вовсе не нужно отменять ваши сделки, несмотря на то, что мы с тобой…

– Разошлись, – любезно подсказал я, когда пауза затянулась.

– Да. Именно так.

По правде говоря, она сумела меня удивить. Хотя, я тут же и задал себе мысленно вопрос – не подстава ли это со стороны Лаймы?

– Не совсем понимаю… причину такого жеста доброй воли с твоей стороны, – признался в ответ. – Но благодарен, если за ним ничего такого не стоит.

– Ты о том, что этим я хочу тебе навредить?

Прищурившись, я смотрел в лицо бывшей невесты и думал о том, что она сильно изменилась. Больше не закатывала глаза и истерики. Стала взрослее, что ли.

– Надеюсь, что нет, – пожал плечами с легкой полуулыбкой.

Лайма же подалась через стол ко мне и, положив ладонь поверх моей руки, горячо заверила:

– Нет, Павел. Естественно, нет! Я все поняла, все осознала. Вместе мы больше не будем, но бизнес-то от этого страдать не должен.

С подобной разумностью спорить было глупо. Поэтому я, чуть сжав пальцы Лаймы в ответ, попытался завершить нашу беседу на той ноте, благодаря которой с моей души окончательно бы упал камень:

– Я не хотел, чтобы все получилось именно так… вернее, если вдруг у тебя есть на меня обида, прости.

Не успел договорить, когда дверь в кабинет открылась и на пороге обнаружилась не только секретарша, но еще и Митя со Снежаной.

Взгляд Вьюгиной метнулся на наши с Лаймой руки. Я быстро выпростал ладонь и поднялся навстречу сыну и Снеже.

– Я пойду, Павел. До встречи, – проговорила моя бывшая невеста, после чего, к немалому моему облегчению, скрылась.

– Это не то, что можно было подумать, – мягко сказал я, когда сын и Снежана зашли в кабинет, а секретарша удалилась.

– А я что-то успела подумать? – вскинула брови Вьюгина.

Кажется, скандалить и бежать не собиралась. И из такой мелочи делать слона – тоже.

– Не знаю, но вдруг…

Приблизившись к Снежане, я покосился на Митю, который уже вовсю рассматривал то, что привлекало его внимание, положил руки на плечи Вьюгиной и пояснил, не желая недомолвок:

– Лайма пришла сказать, что возможно, у нас с ее отцом сделка все же состоится. Несмотря на то, что мы с нею никогда не будем вместе.

– Хм, – она нахмурилась, закусила губу.

Я же стоял и смотрел на нее, как самый распоследний идиот, потому что в этот момент желания, что возникали в сторону Снежаны, были такими, которые не предусматривали наличия детей в радиусе ближайших пары километров.

– Потом обсудим, – хрипло сказал я и, кашлянув, повернулся к Мите. – Вы просто мимо проезжали, или у вас есть какие-то планы, в которых я уже жажду поучаствовать?

Сын сначала замялся, поглядел на Снежу. Словно размышлял о том, стоит ли говорить, или нет. После чего выдал:

– Мама сказала, что у тебя обед. Может, съездим в Макдональдс? А потом я бы в кино хотел, но мама сказала… что тебе нужно работать.

– Митя, ну ей-богу! Мы же договорились! – возмутилась Вьюгина, правда, не так, чтобы очень строго.

Было приятно осознавать, что Снежа наверняка скучала по мне не меньше, чем я по ней.

Потому, улыбнувшись сыну, я решительно сказал:

– Значит, Макдональдс и кино. И пусть весь мир подождет.

Поход в Макдональдс оказался хорош. И кино – тоже. Хотя ели мы самые обычные бургеры и запивали их старой доброй кока-колой, что я всегда считала вредным, но сегодня об этом просто не задумывалась. А фильм был милой наивной комедией для всей семьи, но от него осталась внутри такая теплота, какой давно не ощущала.

И вместе со всем этим я начала понимать – причина этой тихой радости, воцарившейся в душе, не в калорийном бургере и не в фильме о вечных ценностях. Она – в мужчине, что был со мной рядом. И, глядя на его профиль в полутемном зале кинотеатра, я все чаще задавала себе мысленно вопрос – а может, все это того стоит? Стоит риска, которому я подвергаю свое сердце. Стоит привычного быта, за который так по-идиотски цеплялась… Стоит всего. Потому что дарит чувства, которых раньше не испытывала никогда и ни с кем. Ощущение уюта и единства… ощущение защищенности.

Тем более, что стоило отдать Мельникову должное – он вошел в нашу привычную жизнь и, несмотря на то, что она так кардинально отличалась от его собственной, не попытался навязать нам свой образ жизни. Не таскал Митю по пафосным местам, не возил на какие-нибудь богемные курорты вроде Куршавеля, не пытался пристрастить к каким-нибудь престижным хобби. Нет, он и не думал лепить из нас тех, кем мы не являлись. Он гармонично вливался в нашу реальность, без ненужных потрясений и перемен. Он не хотел сделать нас равными ему, он сам стал равным нам.

И это, как ни странно, подкупало. Потому что именно всего этого пафоса, сопровождающего жизнь столь состоятельного человека, как Мельников, я и не хотела. Я многого добилась сама – да, миллионершей, конечно, не стала, но мне не было стыдно перед сыном за то, что я чего-то не могу ему дать. И именно это считала своим главным достижением.

По пути домой мы спорили о просмотренном фильме. Удивительно, что детская комедия вообще могла рождать подобные дискуссии! Но я вдруг с удивлением поняла, что именно в этом разговоре узнала о Мельникове больше, чем, возможно, за все прошедшее время.

– Спасибо за вечер, – сказал он с улыбкой, когда мы ввалились в мою скромную квартирку. – Это было… замечательно.

Я кивнула, не спуская с него глаз:

– Мне тоже понравилось. Все же куда лучше, когда все идет своей чередой, не так ли?

Он задумчиво на меня посмотрел, потом неохотно кивнул:

– Ладно, тогда я пойду. Хорошего вечера.

Наверно, стоило попросить его остаться. Ведь именно этого мне и хотелось, если быть с собой откровенной. Его присутствие рядом было подобно наркотику, чем больше его было – тем сильнее хотелось еще. Тем отчаяннее казалось, что того, что есть – слишком мало…

Но я его не удержала. И, наверно, зря. Потому что, как знать, останься он в тот вечер с нами, и, быть может, всего дальнейшего просто не случилось бы?

Но оно случилось.

В дверь снова позвонили. Я кинула взгляд на часы – время двигалось к полуночи. Отложив ноутбук, за которым делала кое-что по работе, где, как и всегда после Нового года, был настоящий завал, прошла к двери. А заглянув в глазок, едва не застонала вслух.