Бракованная - Юлия Резник Страница 35

Он потом, когда остыл, проклинал себя. Ехал ведь помириться, полностью осознавая то, что был не прав. А стоило увидеть Вету в компании очередного грёбаного олигарха, стоило услышать обрывок их с матерью разговора, как у него опять упало забрало. И хоть злился он по большей части на старую суку, досталось один чёрт Виолетте. И в такие дебри его понесло на эмоциях, что непонятно было, как это исправить. Коган провел следующий день в каком-то аду. И понимая вроде бы, что не могла она ради выгоды с тем уродом связаться, и опасаясь этого в то же время.

Одно только давало ему надежду, если он всё же ошибся – ещё можно было попытаться сказать «прости» и понадеяться на её великодушие. Но чем ближе машина Тама подбиралась к деревне, тем медленнее он ехал, опасаясь, что Ветка его пошлёт. А ведь если бы он поспешил, может, ей не пришлось бы пережить ту ужасную сцену. Тамерлан, у которого мать была тоже далеко не подарком, но в совершенно другом ключе, никак не мог уложить в голове, как мать Ветки могла предпочесть собственной дочери мужика. Какой надо быть мразью? Забитой, ни на что не годной сама по себе, настолько зависящей от какого-то мудака. А если бы это случилось раньше? Когда Вета была ребёнком? Господи, даже представить страшно.

– Прекрати, Там! Я не шучу… – голос Сандаловой звучал сипло, будто она едва сдерживала слёзы. Но в то же время в нём ему слышалось любопытство. И как одно могло существовать рядом с другим, Там совершенно не понимал.

– Зачем прекращать?

– Затем, что строгий доктор запретил мне заниматься сексом.

– Только поэтому? Тогда давай поступим так. Считай, что строгий доктор не только всё разрешил, но ещё и решил проконтролировать… хм, так сказать, процесс. Во избежание получения травм.

Вета сбросила руки Когана и пробормотала, откатываясь к краю дивана:

– Я не пойму, ты со мной любовью собираешься заняться или устроить драку?

Как это правильно, как хорошо звучало – заняться любовью! Как любопытно и ново. Имея колоссальный опыт в сексе, он ведь никогда ещё не делал этого с любимой женщиной. Никогда… ещё. А потому его немного вело, стоило только представить, как это будет. Да что там! Вело сильно. Так, что по телу проносились разряды тока, и от напряжения покалывало в затылке.

– Любовью тоже можно заниматься по-разному, – прошептал он, нагоняя её уже на краю и зарываясь лицом в волосы на макушке.

– Ну, наверное, тебе лучше знать. У меня не слишком богатый опыт.

И слава богу. Иначе у него бы крыша уехала от ревности.

– Ничего. Мы его разнообразим вместе.

– Это каким же образом?

Там усмехнулся. Атмосфера в небольшом кабинете снова полностью поменяла состав. Из горькой, с привкусом соли субстанции, превратившись в вязкую патоку, в которой он увязал.

– Поначалу я буду с тобой нежным-нежным. Тебя после операции нужно беречь.

– А потом? – прошептала Вета.

– А потом таким, каким ты только захочешь. Я буду любым. Только… заканчивай бегать. Я… господи, я ведь и и без того ждал та-а-ак долго.

– Нет…

– Нет?

Что-то оборвалось внутри и ухнуло вниз, в животе будто ветерок дунул.

– В смысле… Давай. Только не здесь, ладно?

– Конечно, – облегчение, охватившее тело, было настолько сильным, что Там упал на подушку. – Тогда к кому поедем? Давай ко мне, а?

– Давай. Если обещаешь отвезти меня утром на работу. Ну или вызвать такси. В смысле, я оплачу бензин и…

– Прекрати. Знаю – заслужил. Но не обижай меня такими мелочами.

– Хорошо. – Вета взволнованно облизала губы. – Тогда мне остается лишь переодеться. Выйдешь?

– Господи, Ветка, да я ведь тебя и впрямь в таких ракурсах видел, что…

– Давай без подробностей. Я и так смущаюсь!

– Давай, – вздохнул Коган. – А можно я тогда всё здесь посмотрю?

– Что посмотришь?

– Твоё оборудование и всё такое.

Вета, которая как раз взялась расстёгивать кнопочки на робе, замерла. Пожевала щеку и, не выдержав, широко улыбнулась.

– Ну, посмотри. Мое оборудование.

– Да ты пошлячка.

– Ага-ага. На вот, ключи возьми. В седьмом кабинете всё самое интересное.

На самом деле сейчас Таму было плевать на всё медицинское оборудование вместе взятое. Он просто надеялся как-то отвлечься от того, что ему предстояло. Потому что ни о чём другом он теперь думать не мог, и любое промедление было смерти подобно. Вета была его самой главной, самой большой мечтой. И теперь, замерев в шаге от того, чтобы её исполнить, Коган не находил себе места. Почему-то в этот самый момент ему вспомнился Роман Быков. В этих воспоминаниях им снова было по семнадцать-восемнадцать, и Бык только-только понял, что Юль Санна отвечает ему взаимностью, а потому с его лица не сходила счастливая, абсолютно блаженная ухмылка. Теперь, спустя более чем пятнадцать лет, история повторялась с Коганом. Но в отличие от юного Быка, взрослый Там был в ужасе. А что, если он облажается и сделает что-то не так?

– Я готова. Поедем?

– А в сумке что?

– Смена одежды, – несколько удивлённо заметила Вета, очевидно, не совсем понимая, чем вызвана его резкость.

– Тебе нельзя таскать тяжести, – попытался выкрутиться Тамерлан, забирая из её рук сумку.

– Она не тяжёлая совсем.

– Всё равно. Не хочу, чтобы…

– … твои труды пошли насмарку, – закончила за него Сандалова и закатила глаза.

– Не только это. Я же не просто твой врач, но ещё и…

– Кто?

– Прямой бенефициар результатов.

– Чего? – опешила Вета.

Да уж. Вышло витиевато. Впрочем, смысл от этого не менялся. Его судьба тоже зависела от результатов проведённой операции. В вопросе продолжения рода так точно. Видно, в какой-то момент это всё-таки дошло и до Веты. Потому что её глаза комично расширись, а секунду спустя она резко кивнула, мол, поняла, и смущённо отвернулась к стене.

– Здесь есть какая-то сигнализация?

– Конечно. Я сейчас…

Пока Вета закрывала клинику и ставила на охрану, Тамерлан глубоко-глубоко дышал, уговаривая себя успокоиться. Но какой там! Кажется, весенний хмельной воздух, напитанный пряным ароматом молоденьких еще как будто хрустящих листьев и абрикосового цвета, только ещё больше его раззадоривал. Подбивал на какие-то совершеннейшие безумства.

– Усаживайся! – велел Там, опять же слишком резко. Вета юркнула в салон.