Долина кукол - Жаклин Сьюзан Страница 35

Анна едва сумела приглушить вырвавшийся у нее смущенный возглас.

– Но ведь Джино тоже за пятьдесят… – сказала она.

– Он итальянец, а у этих макаронников внутри настоящая кочегарка. В постели с итальяшками никто не сравнится. Ух, этот Джино! Не могу я ждать! Слушай, позвоню-ка я ему прямо сейчас и пожелаю спокойной ночи… пусть увидит меня во сне.

– Элен! Ни в коем случае! Сейчас четыре часа ночи. Ты разбудишь его.

– А вот и нет, потому что прямо сейчас совершенно неожиданно я подумала о нем. Знаешь, что это значит? Это значит, он тоже думает сейчас обо мне. Когда вот так неожиданно вдруг вспоминаешь о ком-то, это означает, что человек думает о тебе в эту минуту.

– Это не было неожиданно, – твердо сказала Анна.

Задушевный голос Элен вновь убедил ее в прочности их дружбы. – Вот уже почти битый час мы с тобой о чем только не говорим, в том числе и о Джино. Ты просто не должна ему сейчас звонить, Элен.

– Ну ладно, – пообещала ей Элен. – Послушаюсь тебя. Буду ждать, пока он не позвонит мне сам.

– Вот это правильно.

– О’кей, ангелочек, – голос у Элен был уже сонный. – Поболтаем завтра. Приятных тебе снов…

* * *

Прошло три дня, а Джино так и не позвонил. Элен с нажимом сообщала об этом Анне по несколько раз на дню. Звонила ей на работу, звонила, когда Анна переодевалась, идя на свидание с Алленом, звонила и в два часа ночи.

Нили тоже донимала ее, просила советов. Она собиралась ехать в Бруклин – ужинать в семье у Мэла. Она извлекла из шкафа весь свой гардероб, и Анне пришлось помогать ей в выборе одежды для такого случая. Нили, разумеется, считала, что для такого случая платье из ярко-красной тафты подходит как нельзя лучше. Ей просто хотелось лишний раз удостовериться. Она стала бурно спорить с Анной, когда та принялась настаивать на шерстяном коричневом платье.

– Да ты что, ему ведь уже два года.

Их спору, казалось, не будет конца. Все же Нили сдалась и ушла в коричневом платье, так и оставшись, однако, при своем мнении.

В конторе только и занимались что делами, связанными с постановкой шоу Эда Холсона на радио. Но Анну вдохновляла и приятно возбуждала вся эта суматошная деятельность вокруг нее. Она была поглощена своей работой; она была нужна Генри; она была нужна Элен и Нили; она совершала сейчас восхождение на свой Эверест, и свежий воздух был восхитителен, вселял в нее энергию и бодрость. Ничего, что в любое мгновение можно сорваться в бездонную пропасть, зато это была настоящая жизнь, а не просто прозябание, когда лишь наблюдаешь со стороны.

На четвертый день молчания Джино Элен заявила, что настала пора предпринимать какие-то действия.

– Послушай, мне плевать на то, как он занят, – кричала она в трубку. – Если мужик клеит тебя, то может он, по крайней мере, позвонить и сказать «Привет».

– Ну-у… возможно, я ошибалась. Я имею в виду… может быть, он к тебе безразличен, – осторожно начала Анна. У Аллена уже были билеты в театр. Было поздно, и ей хотелось успеть домой переодеться.

– Он клеил меня, я же чувствую, – упрямо твердила Элен. – Я ему сейчас позвоню.

– Элен, пожалуйста, не…

– Знаешь что! Прибереги свои советы для другой дурочки. Я послушалась тебя и осталась ни с чем.

– Но ведь ты же сама говорила, что, если ты ему небезразлична, он позвонит… – терпеливо увещевала ее Анна.

– Я все слишком затянула. Если бы позвонила ему раньше, то сейчас он уже привык бы ко мне. Бог ты мой! Всю жизнь со мной так. Всегда получаю пинки в задницу… – Она зарыдала, – Честное слово, Анна. Стоит мне с мужиком по-хорошему, как он тут же бросает меня. Я переживаю это сильнее любой женщины на свете. У меня ничего нет. Одна только работа, работа, работа – делаю всем деньги, а сама так одинока. Я думала, что нравлюсь Джино. Ты тоже так сказала в тот вечер в «Марокко». Ну почему он не позвонил мне, Анни?

Всем своим сердцем Анна потянулась к этой женщине. Она чувствовала себя ответственной: ведь это же она познакомила их. Джино поступает нехорошо, ни разу не позвонив. Ничего с ним не случилось бы, встреться он с нею хоть иногда. Он должен считать это за честь.

– Элен, подожди еще денечек… пожалуйста. В тот вечер после театра Анна предложила Аллену пойти в «Марокко». Джино, как обычно, восседал за своим столиком. Завидев их, он с присущей ему экспансивностью замахал обеими руками и настоял на том, чтобы они сели к нему. Адель вся сияла от счастья в своей новой норке, по-хозяйски держа Джино под руку. Анна вдруг сама поразилась тому, что она намеревается осуществить. Ведь она же совсем забыла, насколько красива Адель. К ним подсел Ронни Вульф. Адель заговорила о новом ночном клубе, открывающемся на следующий день. Джино с бурным энтузиазмом сразу же решил провести там вечер, пригласив Анну и Аллена.

Идти сегодня в «Марокко» было ошибкой. Ну зачем, спрашивается, она пришла сюда? Неужели надеялась на то» что увидев ее, Джино вспомнит об Элен? Глядя, как его рука ласкает плечо Адели, Анна подумала об Элен, ее располневшем лице и погрузневшей фигуре. Ей стало до боли жалко стареющую звезду.

– Пойдем, Анна, потанцуем с тобой. – Джино встал, возвышаясь над столом всем своим крупным телом. – Ни разу еще не танцевал с невестой своего сына.

– Он подмигнул Ронни Вульфу. – Нельзя упускать такую возможность.

Сделав круг по всей площадке и кивком поздоровавшись со всеми знакомыми, он тихо произнес:

– Слушай, Анна, ты должна оказать мне услугу. Помоги мне отделаться от этой дамочки Лоусон.

– Не понимаю… – Анна старалась, чтобы голос ее звучал как можно естественнее.

– Она звонила мне сегодня вечером. Хочет знать, когда мы с нею опять пойдем куда-нибудь. Представляешь, имела наглость спросить, не заболел ли я, раз не звоню ей.

– Но почему ты не позвонил ей? Я думала, она тебе нравится.

– Конечно, она хороший человек. Свой в доску парень. Мне нравилось быть с нею на людях. Умеет посмеяться, и сама с юмором. Я бы опять не прочь пойти с ней куда-нибудь, если бы это было все, чего она добивается.

– По-моему, говоря это, ты подразумеваешь нечто такое, чего на самом деле не существует, – невозмутимо проговорила Анна.

– Анна… – он понизил голос. – Не хотел говорить тебе этого, но ты должна знать, иначе просто не поймешь. После того, как в тот вечер мы отвезли домой сначала тебя, а потом Аллена, эта старая развратница… потрогала меня… за половые органы… и стала приглашать зайти к ней выпить. Я прикинулся, что ничего не понял. Черт, еле унес от нее ноги! – При этом воспоминании его всего передернуло.

– А по-моему, она… привлекательна, – неубедительно проговорила Анна.

– Ты так говоришь потому, что по возрасту она тебе в матери годится, а ты уважаешь старших «и уважаешь ее талант. Но послушай, Анна, для мужчины она не привлекательна. Конечно, когда она поет на сцене, про нее ничего плохого не скажешь… Но когда речь идет об увлечении… – он метнул взгляд на сидящую за столиком Адель. – —…тогда меня интересует только тело, которое я сжимаю в своих объятиях.