Особое выражение лица - Вера Колочкова Страница 35

Диле захотелось было ответить ему как-нибудь занозисто – вроде того, я тебе докладывать не обязана, или еще можно было бы завернуть что покруче, – но вместо этого губы сами собой растянулись в доброй насмешливой улыбке:

– Ой-ой, как мы всполошились! Злимся, да? Исходим ревностью? Испепеляем гневным взглядом?

– Еще чего… – сердито пробурчал Гриша, придвигая себе тарелку с борщом. – Кто она мне, чтобы ревновать да испепеляться? Подумаешь – бывшая жена…

Рассеянно повозив ложкой в тарелке, он принялся быстро и с аппетитом есть, встряхивая головой, как взнузданный породистый конь. Диля села напротив, тихо вздохнула навстречу подступившей к горлу неотвратимой бабьей жалости. Голодный парень-то. Видно, что давно не ел горячего. И ворот у рубашки несвежий, и наверняка не брился с утра. Такие вещи всегда первыми в глаза бросаются, когда человеку тускло и уныло живется. Да еще эта ревность – моментом взвилась вверх, как температура при простуде! Вот бы их помирить с Ларой как-то…

Добрая эта мысль, придя на смену уютной и ни за что не отвечающей жалости, будто встряхнула ее коротким соблазном, но она тут же отогнала ее в сторону. Еще чего! Кто она им – родственница, что ли? Ее ли это дело? Подумаешь, какая душевная гастарбайтерша нашлась! Да и вообще… Ну, допустим, даже помирит она их. А дальше что? Они будут жить здесь в любви и согласии, а им с Алишером надо будет уйти? Куда? На улицу? Нет уж… Не готова она на улицу. В ее положении собственная осмотрительность должна душить на корню все добрые душевные порывы. Тем более никто эти порывы и не заказывал.

– Нет, нисколько я не ревную! – снова яростно проговорил Гриша и глянул на нее с тревожным ожиданием. Вроде того – ну же, давай, поговори со мной на эту тему, поспорь, опровергни! Давай! Я же так этого хочу…

– Да ревнуешь, ревнуешь… Ясно же, – вздохнув, пошла навстречу его тайному желанию Диля, позволив себе немного лишней язвительности в голосе. От досады, наверное. Не смогли-таки внутренние самоувещевания убить проклятого душевного порыва, а значит, разговор обязательно повернет в то самое русло, провокационное и опасное, но такое для ее собеседника необходимое.

– Что тебе ясно? – не поднимая голову от тарелки, раздраженно проговорил Гриша.

– Ты просто свою жену очень любил, вот что. И сейчас очень любишь.

– Нет. Это не любовь была. Это другое. Я ж рассказывал тебе…

– Что ты мне рассказывал?

– Ну… Что я ничего вокруг, кроме Лары, не видел. Жил как зомби. Она пошевелит пальчиком – и я уже тут как тут перед ней подпрыгиваю. Откуда я знал, что она на меня психически воздействовала? Я ей нужен был только такой – подпрыгивающий.

– А ты знаешь, что, когда люди любят, они именно так себя и ведут – будто подпрыгивают? Потому что им от счастья все время взлететь хочется! Оторваться от земли и – взлететь! Я знаю, что говорю, я сама любила…

– Но я с мамой вообще перестал общаться! И с друзьями! Меня к Ларке будто сила какая-то тянула! Мама первая, кстати, со мной об этом и заговорила. И объяснила, что к чему.

– А что она тебе объяснила?

– Ну, что сейчас это не составляет проблемы – сделать на человека приворот и что меня надо от этой напасти спасать…

– Что ж, наверное, мама и сама искренне верила, что своего сыночка спасает. Только не от приворота, а от женщины-злодейки, в которую сынок влюбиться посмел. Материнская ревность – штука вообще неуправляемая.

– И что ты этим хочешь сказать?

– Да не было на тебя никакого приворота, Гриш! Ерунда все это. Вот любовь у вас с Ларой была – это да. А психологического воздействия никакого и не было. Не ходила Лара ни к каким черным магистрам.

– Но как же! Я же сам, сам показал ему Ларкину фотографию, и он ее узнал!

– Ну да… Видела я этого вашего магистра по телевизору. Не рожа, а стодолларовая купюра со свинячьими глазками. Видно, что ему все женщины на одно лицо.

– Ты думаешь, он обознался?

– Да нет, Гриш. – вздохнула Диля. – Я думаю, тут другое… Думаю, что тебя просто мама так развела.

– Мама?! При чем тут мама?

– Скажи, а это она тебя отправила к черному магу? Ну, чтоб он подтвердил, что Лара к нему приходила?

– Ну да… И что?

– Да ничего. Понятно все. Слушай, а давай эксперимент проведем, а? С вашим магом?

Гриша помолчал немного, по-прежнему глядя на нее скептически. То есть ему казалось, что он смотрит скептически. На самом деле ожидание и надежда вовсю плескались в его глазах, едва сдерживаемые остатками мужской гордыни.

– Ну-ну, говори… Какой эксперимент? В чем будет его суть? Кого-то привораживать будем? К тебе? У тебя кто-то на примете есть? Только ты не обижайся!

Гриша коротко хохотнул, сыто откинулся на спинку стула. И не подумав обидеться, Диля махнула рукой, произнесла заговорщицким тоном:

– Да никого мы не будем привораживать! Просто я приду к вашему хваленому магу как бы на прием. Скажу, что мой якобы муж влюбился в красавицу-блондинку…

– …И чтобы он ее от мужа отворожил?

– Да нет! Чтоб он мужу сказал, что именно эта блондинка на него психологически воздействовала! И фотографию блондинки ему покажу.

– Все равно не понял…

– А чего тут не понять? Мама твоя, я думаю, так же сделала – сходила к этому магистру, договорилась, показала Ларину фотографию, денег заплатила, потом тебя послала… А Лара там никогда и не бывала! Ну? Хочешь?

– То есть мы как бы повторяем предполагаемую ситуацию… – Гриша, кажется, понял, куда клонит Диля.

– Да, да!

– Ну что ж… Давай. Интересно даже. А фотку можно Викину взять – это Ларина школьная подружка, пять лет уже в Америке живет. Полная и безоговорочная блондинка, кстати. Когда поедем?

– Да хоть завтра!

– Хорошо. Завтра после обеда я за тобой заеду.

– Не за тобой, а за вами! Детей я дома одних не оставлю. С тобой в машине посидят, пока я к магу хожу.

– Хорошо, хорошо… Значит, завтра в четыре?

Они ударили по рукам, и совершенно вовремя – из детской уже слышалось Машкино веселое повизгивание, а вскоре она и сама ворвалась на кухню, розовая после здорового послеобеденного сна, лохматая, в мягкой пижамке с божьими коровками.

– Папочка пр-р-р-ишел! – Обезьянкой вскарабкалась на отцовские колени, обхватила руками за шею. – А я умею все буквы говорить, меня Алишер-р-р научил! Мы гулять пойдем, папочка?

– Нет. Сегодня не пойдем. Сегодня холодно. Лучше завтра.

– А куда завтра пойдем?

– Ну, сначала мы тетю Дину в одно место отвезем, а потом в детское кафе завалимся. Хочешь?

– Ага! И купим Алишеру то пирожное, с шоколадными рожицами, помнишь?