Волны, в которых мы утонули - Бриттани Ш. Черри Страница 35

Мэгги

– Ты и в самом деле пьешь чай, – ошеломленно сказала миссис Бун в понедельник днем во время обеда. – Ты же никогда не пила чай.

Что я могла на это ответить? Любовь толкает людей на странные вещи.

– Это из-за того мальчика, да? – спросила она, подняв бровь. – Это из-за него каждый раз, когда я прихожу в гости, ты ведешь себя как легкомысленная школьница?

Я просто продолжила пить чай.

Она понимающе ухмыльнулась и откусила еще один кусок от своего сандвича.

– О боже! Я знаю, что хочу делать со своей жизнью! – крикнула Шерил, вбегая в столовую. Она начала подпрыгивать на месте и неистово размахивать руками – и книгой, которую сжимала в руках. – Я знаю, кем хочу стать после окончания школы в следующем году!

– Ну так выкладывай, – приказала миссис Бун.

Шерил прекратила беспорядочные движения и выпрямилась, прижимая книгу к груди.

– Я хочу стать активисткой.

Мы с миссис Бун удивленно подняли брови, ожидая окончания фразы.

– Какой активисткой?.. – спросила миссис Бун.

Шерил моргнула.

– То есть?

– Активисты же за что-то выступают. Экологические проблемы или политика, права человека, или, возможно, жестокое обращение с животными. За что угодно. Нельзя быть просто активисткой.

Шерил выпятила нижнюю губу.

– Серьезно? Нельзя быть просто активисткой?

Мы покачали головами.

– Ну… эээ… блин. Простите, миссис Бун. Тогда я пойду и попробую понять, какой активисткой я хочу быть. Эх. Похоже, это будет сложнее, чем я думала. – Она выскользнула из комнаты, и энтузиазма в ней было значительно меньше, чем когда она вошла. Мы с миссис Бун рассмеялись.

– Клянусь, твои родители, должно быть, кормили вас детской глупостью на завтрак. Я поражаюсь, какие же вы все глупые. – Она взяла свой сандвич и уже откусила было от него кусок, когда сказала: – Погоди. У Шерил что, в руках была книга?

Я кивнула.

Она положила сандвич на стол и покачала головой.

– Я знала, что грядет конец света. Я просто не знала, что он наступит так скоро.

Я хихикнула про себя и продолжила пить чай.

В тот день он был не так уж плох.

– Ты меня не слышишь, Эрик. Я просто хочу убедиться, что мы поступаем правильно, – сказала мама позже вечером папе. Папа ходил по гостиной. Мама держала в руке бокал вина и делала время от времени глоток, разговаривая с папой. Я сидела на верхней ступеньке лестницы вместе с Шерил. – Отношения Мэгги с Бруксом, возможно, не лучший вариант. Лорен сказала…

Папа саркастично усмехнулся.

– «Лорен сказала». Боже, ну конечно. Знаешь, на секунду мне показалось, что они не смогли тебя убедить, но, видимо, я ошибался. Я должен был догадаться, что здесь замешаны эти женщины.

– Эти женщины – мои подруги.

– Этим женщинам на тебя плевать, Кэти. Ты думаешь, они приезжают сюда, к тебе, потому что им не все равно? Они приходят, чтобы поиздеваться над тобой, сказать, чтобы ты подумала о переезде, хотя знают, что ты не можешь этого сделать. Посмотреть, как ужасно тебе живется по сравнению с их идеальными жизнями. Это нормально, но когда они весь вечер напролет обсуждают нашу дочь…

– Они не хотят ничего плохого. Мы просто пытались найти, как ей помочь.

– Они унижали ее! – закричал он. Мы с Шерил подпрыгнули от испуга. Папа никогда не кричал. Никогда в жизни я не видела, чтобы он был таким красным. – Они унижали ее, оскорбляли, словно она глухая и не слышала, что они говорят. Я даже не знаю, что хуже: то, что ты впустила этих женщин в наш дом и позволила им перемывать кости своей собственной дочери, или то, что ты заступилась за Мэгги, а несколько дней спустя взяла свои слова обратно. Тебя беспокоит то, что у нее есть парень, а я уже много лет не видел ее такой счастливой. И ты бы тоже это заметила, если бы наконец открыла глаза и посмотрела на нее.

– Я смотрю на нее.

– Ты смотришь, но не видишь, Кэти. А потом приглашаешь в наш дом этих троллей, и они говорят о Мэгги так, словно она ничего из себя не представляет.

– Но это не так. Неужели ты не понимаешь? Поэтому я и хочу попробовать врача, которого Венди…

– Она счастлива, Кэти!

– Она больна!

– Ей становится лучше прямо на глазах, и ты как будто втайне этого не хочешь. Разве ты не хочешь, чтобы она вышла из дома? Начала жить?

Мама поколебалась, прежде чем сказать:

– Но Лорен…

– Хватит! – закричал он, раздраженно размахивая руками и случайно выбивая бокал с вином у мамы из рук. Бокал упал на ковер и разбился вдребезги.

В комнате стало тихо.

Папа снял очки и потер ладонями глаза, прежде чем положить руки на талию. Они вместе смотрели на красное пятно на ковре. Точно такое же пятно появлялось на нем и раньше, когда их совместная жизнь была счастливее. До того, как я сломала их любовь.

Не говоря больше ни слова, они разошлись в разные стороны.

– Что это было? – прошептала Шерил. Ее потряхивало.

Пытаясь успокоить ее, я взяла ее за руку. Ее трясло.

Как же рада я была в тот момент, что не могла говорить. Потому что иначе мне пришлось бы сказать Шерил правду. Я знала, что происходит с нашими родителями: мы видели, как их любовь разлетается на тысячи осколков.

Разлюбить – значит не смеяться над ошибками.

Разлюбить – значит кричать о том, что раздражает.

Разлюбить – значит разойтись по разным дорогам.

– Коробка для Мэгги Мэй, – сказал Брукс позже тем же вечером, стоя у меня на пороге.

Я улыбнулась ему, не зная, что он задумал. Он вошел в мою комнату и сел на пол, поставив коробку перед собой. Он похлопал по полу, приглашая меня присоединиться к нему.

Что он задумал?

– Дегустация, – объяснил он, когда я села. – Поскольку ты не можешь говорить, я хочу знать о тебе все остальное – как минимум: как ты реагируешь на определенные вещи, какие у тебя выражения лица, – поэтому мы проведем слепую дегустацию. В этой коробке случайные продукты – некоторые из них сладкие, некоторые – как каша, а некоторые – ужасно кислые. И ты будешь их пробовать. А потом мы поменяемся местами.