Я бы тебя не загадала - Алекс Хилл Страница 35

Нетвердыми шагами добираюсь до стола и падаю в кресло. Закрываю глаза и обхватываю руками голову, зарываясь пальцами в волосы. Что ж меня так унесло-то? На голодный желудок. Не мудрено.

Слышу, как открывается дверь. Сердце затихает.

– Ты не попрощалась с Никитой. Он расстроился.

Сжимаю губы в негодовании и открываю глаза. Никита стоит перед закрытой дверью, чуть склонив голову. Провожу руками по лицу и шее и вздыхаю:

– Какой же ты все-таки мудак.

– В смысле? Я же пытался помочь.

– Что? – нервный смешок выходит хриплым из-за переизбытка возмущения. – Помочь?! Ты вообще адекватный? Или это снова твое личное определение помощи?

Никита опирается спиной о дверь и складывает руки на груди:

– Ты еще успеешь догнать его. Если выйдешь отсюда.

– Да пошел ты в жопу, помощник, – устало качаю головой.

– Чего ты так злишься?

– Действительно! Чего тут злиться?! – вскакиваю на ноги и бросаюсь к нему, чтобы ткнуть пальцем в самодовольную холодную рожу. – Так, по-твоему, ведут себя друзья? Никита, что ты творишь? Кусаешь меня, похищаешь, запугиваешь…

– Что еще? – он хватает меня за руку и дергает на себя. – Договаривай, Аня. Что еще я делаю с тобой?

Дыхание учащается. Сердце разгоняет по венам его темный яд. Никита скользит второй рукой по талии, вжимая меня в свое тело. Оно кажется каменным, но совсем не холодным.

– Ты же сказал, что мы просто друзья, – цепляюсь из последних сил за эту соломинку разумности.

Его лицо приближается к моему, чувствую жаркое дыхание на губах:

– Так и есть.

– Тогда что ты делаешь?

Моя рука зажата между нашими телами. Могу чувствовать свое бешеное сердцебиение. Или не только свое?

– А что я делаю, Аня? Что не так?

Его взгляд сковывает тяжелыми цепями. Пальцы скользят от груди к шее и приподнимают подбородок. Мое тяжелое дыхание в ритме с секундами. Не знаю, что он делает. Не знаю ничего. Мне все равно.

– Это не похоже на дружбу.

– У нас особый случай, – отвечает Никита, затягивая меня в черную дыру.

Я не выживу. Не вернусь оттуда, если попаду хоть раз. Знаю это. Ощущаю всем своим жалким и разбитым сердцем.

– И какой же?

– Я еще не придумал.

Никита едва касается моего рта, но уже это ломает так сильно, что подкашиваются колени.

– Никита… – задеваю его губы, подаваясь вперед.

Невесомые ласки продолжаются. Они убивают или воскрешают. Не знаю. Не могу определить, что это на самом деле. Поднимаю руку и провожу кончиками пальцев по острой скуле. Это все, что я могу. Не получается ни спастись, ни прыгнуть с обрыва. Черный огонь повсюду. Мы окружены.

Громкий стук в дверь пугает, но Никита уверенно прижимает меня к себе, не давая убежать и спрятаться под стол, как мне бы того хотелось.

– Клим! Радик не может приехать раньше!

– Понял! Сейчас подойду! – громко отвечает Никита. – Тебе нужно поесть, Ань. Ты пьяна. Посидишь здесь, а я тебе что-нибудь принесу, хорошо?

– Только не запирай дверь.

– Хочешь сбежать от меня?

– Нет… – теперь я хочу узнать его. Понять. Кто он? Что он такое?

– Мне будет спокойнее, если дверь…

– Ты не веришь мне?

Лицо Никиты в мгновение ожесточается:

– Я никому не верю.

– Я никуда не уйду, – вкладываю максимум искренности в каждое слово.

– Тебе правда понравился тот клубничный придурок?

Вопрос Никиты снова сбивает с толку, и я в очередной раз поражаюсь содержимому его головы. Что это? Ревность?

– Обычный милый парень.

– И тебе такие нравятся?

Нет. Моя специальность кретины без сердца и комплексов.

– Ты что? Напрашиваешься на комплименты? – усмешка слетает с губ.

– Малышка, мне не нужны комплименты. Я могу залезть в твои штаны и почувствовать, как сильно тебе нравлюсь.

– Какой же ты козел! – пихаю его в грудь, но расстояние между нами не увеличивается.

– Это ведь правда.

– Правда? Ну тогда вот тебе еще одна правда. Да! Он мне понравился. Этот Никита. Потому что он наверняка вел бы себя лучше, чем ты!

– Он трахнул бы тебя сегодняшним вечером, а завтра забыл, как зовут.

– Как будто ты сам не такой!

– Но не с тобой.

Дьявол! И ответить нечего. У Клима было, как минимум, два шанса, но он не использовал ни один. И все равно он ведет себя, как последний…

Никита отрывает меня от пола, подносит к креслу и усаживает в него. Нависает надо мной, упираясь ладонями в подлокотники, и кривовато улыбается, глядя в глаза.

Это запрещенный прием!

– Просто посиди здесь. О'кей? Если будешь меня слушаться, возможно, наше общение станет полегче.

– Наше общение? А мы что, общаемся?

– Вот именно об этом я и говорю. Аня, пятнадцать минут без приключений. Справишься?

– Ты мое единственное злоключение.

– А вот это уже комплимент, – его улыбка становится шире и защелкивает наручники на моих руках и ногах.

Меня хватает минут на пять. Не могу сидеть на месте, состояние только ухудшается. Свежий воздух должен помочь или… Кофе! У меня же есть кофе.

Выхожу в зал и вижу Максима за барной стойкой. Он дружелюбно улыбается мне, а может и не совсем дружелюбно:

– Тебе нельзя выходить.

– И ты с ним заодно?

– Он платит мне бабки.

– За то, что ты помогаешь с похищением людей?

– Разве ты не сама пришла сюда? – усмехается Максим. В его словах слышится явный намек на то, что я полная дура.

– Я просто хочу кофе. Где мой латте?

– Клим сказал его вылить.

Потираю пальцами лоб, чувствуя болезненную пульсацию:

– Можешь сделать мне просто американо с молоком?

– Не могу.

– Я заплачу.

– Никита сказал, что сделает все сам.

– Никита сказал… – вздыхаю. – Что еще он сказал?

– Это секретная информация.

Да он смеется надо мной. Еще один парнокопытный. А не пошли бы они все?! Решительно направляюсь к лестнице, чтобы подышать свежим воздухом, раз уж кофе мне не видать, но на ступеньках, перегородив дорогу, сидит еще один цербер.

– Привет! – улыбается охранник, отрывая взгляд от телефона.