Почти невинна - Джейн Фэйзер Страница 35

Недовольство Магдалены пребыванием в шумном, дурно пахнущем кабаке немного уменьшилось, когда Гай разрешил ей гулять по городу с вооруженным эскортом из оруженосцев и пажей. Если бы не ночное покушение, Магдалена решила бы, что ее слишком строго охраняют, но теперь приняла заботу Гая с благодарной улыбкой. Силы быстро возвращались к ней во время блужданий по оживленному порту. Девушка наслаждалась незнакомыми видами, сценами и ароматами под теплым сентябрьским солнышком.

Наконец они тронулись в путь. Магдалена вместе со служанками уселась в крытую повозку, мягкие сиденья которой совершенно не защищали от ухабов и рытвин неровной дороги. Солдаты в сверкающих кольчугах внушали страх всем путникам. Герольд трубил в рог при виде каждого возможного препятствия, штандарты цветов Ланкастеров и де Жерве развевались по ветру. Создавалось впечатление, что двинулась в поход целая армия, и местные жители, привыкшие к тому, что в число так называемых воинских доблестей входят грабеж, мародерство и убийство, прятались и дрожали от страха, пока процессия не скрывалась за очередным поворотом дороги.

Они завидели крыши аббатства Сент-Омер, как раз когда колокола зазвонили к вечерне, но едва приблизились к домику привратницы, встроенному в толстые стены, Гай мгновенно почуял неладное. Их должны были заметить издалека, а в таких случаях сестра-гостинница обычно выходила навстречу вновь прибывшим и вела в странноприимный дом. Но железные ворота оставались закрытыми, а вделанная в них решетка — опущенной. Гай велел пажу ударить в колокол, висевший у ворот, и все молча слушали, как звон странно гулким эхом отдавался в древних стенах аббатства, словно оно вдруг опустело.

Послышалось неуверенное шарканье, словно каждый шаг требовал от неизвестного человека невероятных усилий. Решетка поднялась, и они увидели усталое морщинистое лицо. Бесцветные, исполненные скорби глаза под белым монашеским платом и черным капюшоном вопросительно взирали на них.

— Я вряд ли могу чем-то помочь вам, друзья мои, — прохрипела привратница, даже не пытаясь открыть ворота.

— Но почему? — возмутился Гай. — Мы просим ночлега у добрых сестер аббатства. Среди нас есть женщины…

— А в этих стенах поселилась чума, — перебила сестра.

Гай невольно отпрянул, вознося молитву святой Екатерине, своей покровительнице. Со времени жесточайшей пандемии, сорок лет назад опустошившей Европу, бедствие возвращалось с прискорбной регулярностью, поражая равно и богатых, и бедных, и господ, и крестьян, и служителей Божьих.

— Да смилостивится Господь над вами, сестра, и над всеми в этом аббатстве, — произнес он.

Решетка опустилась, и Гай направился к своим людям. Паж смотрел на него широко раскрытыми испуганными глазами.

— Господин, теперь мы умрем? Гай покачал головой:

— Мы же не входили в ворота.

— Что случилось, господин? Почему нас не впускают?

Магдалена обрадовалась случаю спуститься на землю и, едва передвигая затекшие ноги, направилась к ним.

— В аббатстве чума, — пояснил Гай. — Придется искать убежища в городе.

Город, носивший то же наименование, что и аббатство, показался минут десять спустя, но ворота тоже были закрыты, а стражники встретили путников угрозами, впрочем, довольно трусливыми, поскольку имели все основания опасаться воинственного вида и количества подступивших под стены воинов. А угрожали они тоже от страха и потому, что выхода не было.

— В округе свирепствует чума, — кричали они, — и путешественникам въезд в город запрещен!

Что ж, решил Гай, это единственный способ защититься от заразы. Правда, им придется ночевать под открытым небом. Конечно, можно было бы попробовать силой ворваться в город, а с таким большим отрядом это, вероятнее всего, удалось бы, но он не собирался воевать с жителями Сент-Омера, а тем более проводить ночь среди враждебно настроенных людей.

Магдалена, до смерти уставшая от тряски и ужасно голодная, решительно заявила:

— Если у вас есть шатры, сэр, почему бы нам не раскинуть лагерь? — Она широким жестом обвела равнину и добавила: — Смотрите, какая красивая река! И хвороста здесь много!

— Пожалуй, ты права, — протянул он, — но вряд ли такой ночлег пристал леди де Брессе.

— А леди де Брессе думает иначе, — возразила она. — Не могу представить ничего более приятного! И вечер просто чудесный.

Вечер выдался действительно необыкновенный. Мягкий теплый воздух, напоенный ароматами сладкого базилика и шалфея, кружит голову. Повара без труда приготовят ужин на жаровнях, хранившихся в вещевом обозе. Мужчины прекрасно выспятся под звездами, а для тех, кто захочет, можно поставить шатры.

— Я всегда мечтала об этом, — настаивала Магдалена. Гай, не сдержавшись, засмеялся при виде лукаво молящего личика. Ну и хитрая лисичка!

Но задорный блеск глаз постепенно сменился чувственным сиянием, полный ротик слегка приоткрылся в улыбке, маленькие белые зубки прикусили нижнюю губу, и желание, сильнее которого он еще не ведал, нахлынуло на него, лишая воли.

— Клянусь святым распятием, Магдалена, — шепнул он, — какими чарами ты меня околдовала? Ты и в самом деле истинная дочь своей матери.

— Матери? Что ты о ней знаешь? — удивленно допытывалась она.

— Что все мужчины были от нее без ума, — начал он, глядя куда-то вдаль. — Что она лишала их рассудка своей красотой и…

Он вдруг осекся, словно очнувшись и поняв, что именно и кому говорит.

И своим вероломством, едва не докончил Гай, но разве можно открыть ужасную правду этой милой невинной девочке, которая даже не успела осознать собственную силу.

Никто и никогда не беседовал с Магдаленой о матери. Окружающие в лучшем случае упоминали ее имя. И теперь перед ней открылись новые горизонты. Она успела заметить выражение лица Гая, услышать странную интонацию его речей, и даже его внезапное молчание сказало о многом.

— Не понимаю, — нерешительно пробормотала она. — Хорошо это или плохо — быть похожей на собственную мать?

Гай сосредоточенно нахмурился.

— Все мы дети своих родителей, — спокойно ответил он, — и ничего тут не поделаешь. У тебя рот Джона Гонта, его решимость и надменность. Кое-что ты унаследовала и от матери.

С этими словами он повернулся и пошел советоваться со своими вассальными рыцарями, стоит ли разбивать лагерь под стенами враждебного города.

Магдалена направилась к реке, обуреваемая странным, медленно растекавшимся по всему телу возбуждением, словно надолго затянувшаяся неопределенность наконец вот-вот разрешится. Что бы общего у нее ни было с матерью, именно это что-то заставляло трепетать Гая де Жерве, делало его мягким как воск. Куда девалась его обычная отчужденность?!

На крутом берегу реки раскинули шатры, и в воздухе скоро разнеслись ароматы жареного оленьего окорока и говяжьих туш, захваченных еще из Англии. На траве расставили длинные раскладные столы, и дружная компания уселась ужинать под вечерним небом. Блюда подавали со всеми полагающимися за высоким столом церемониями, совсем как в поместье Хэмптон: пажи стояли за спинами рыцарей, наливая вино, слуги разносили тяжелые блюда со снятым прямо с жаровни мясом, менестрели наигрывали сладостные мелодии. Вся эта живописная сцена освещалась факелами, разогнавшими мрак.