Сердце для любимой - Мария Геррер Страница 35

Не стоило мне так откровенно пялиться на девушку. Но что я мог с собой поделать? Когда она попросила меня расслабиться, я едва не выругался. Хотелось назвать ее блаженной идиоткой. Она что, реально не видит, что я не просто напрягся? Я безумно хотел ее! Хотел как никого и никогда раньше. Но знал, что это невозможно.

Отвратительное состояние. Недостижимое желание, от которого хотелось завыть. Вот она, рядом, а дотронуться нельзя, иначе все рухнет навсегда. Испугаю девушку, оттолкну ее, оскорблю своими низкими домогательствами. И потеряю дружбу милой искренней девочки. Это я четко понимал, только это меня и сдерживало.

А она продолжала, как ни в чем не бывало гладить мою задницу, тыкать в мои застывшие в судороге желания мышцы и говорить, что больно не будет. Вот уж точно наивная дурочка! Да я не то, что расслабиться, я дышать не мог! А Аня ведь реально этого не заметила и ничего не поняла. Вот откуда она такая дремучая взялась на мою голову?

Каждый раз, когда я думал об Ане, что-то теплое, легкое и незнакомое сладко сжимало сердце. Хотелось сохранить это трепетное чувство вдали от посторонних глаз. И возвращаться к нему снова и снова. «Не дура она, – мысленно улыбнулся я, – а чистая и добрая душа, не испорченная пороками нашего безумного времени».

Я выздоровел через несколько дней, и надо было снова начинать работать. Деньги закончились, а жить за счет доброты соседей мужчине не пристало. Они и так подкармливали меня все эти дни. Надо будет их отблагодарить. Строители меня сильно не нагружали, но я старался их не подводить, и работал как прежде.

Кроме прочего, жизненно необходимо проверить, как идут дела в моих спортивных клубах. Такие вещи запускать нельзя. Упустил момент – все, конкуренты обошли, и ты со своим еще недавно успешным бизнесом плетешься в самом конце.

Управляющие у меня профессионалы, но всегда надо держать руку на пульте. Как говорится, доверяй, но проверяй. Мне каждый день звонили, отчитывались, однако пора лично удостовериться, что все в порядке.

Быть успешным бизнесменом и совмещать работу строителя-подсобника становилось все труднее. Но что делать? Я даже стал привыкать вести двойную жизнь. А квартира на набережной Мойки влекла меня к себе, как магнит. Кто бы мне сказал об этом пару месяцев назад – не поверил бы.

* * *

Я отвык от своего кабинета. Уселся в удобное кожаное кресло. А в коммуналке я уже привык к стулу с продавленным сидением. Бесшумно вошла Влада, и принесла бумаги. Она вела себя пристойно, но смотрела более чем чувственно. Бархатный взгляд ее темных глаз обещал бесконечное блаженство. Стоит только пожелать. Тонкие пальцы с идеальным маникюром скользнули по полированной поверхности стола. Бумаги легли передо мной и ее рука замера на них. Пальчики вздрогнули, ожидая моего решения.

Нетерпеливо кивнул ей:

– Иди.

Долго разбирался со счетами, договорами, письмами. За эти дни много всего накопилось. Снова вызвал Владу, потребовал кофе, отдал подписанные документы.

– Максимилиан Дмитриевич, в отделе кадров сказали, вы не будете продлевать со мной контракт, – бархатный голос Влады завораживал. Когда-то…

– Не буду, Влада, – я просматривал документы по загородному клубу. – Рекомендации получишь соответствующие. Как секретарь ты, увы, не профессионал, но об этом я упомяну вскользь.

– Я думала, вас все устраивает… – она эротично облизнула губы, но не посмела сесть на стол, как делала раньше. Умная девочка.

– Решение принято, можешь идти, – не стоит объяснять ей, что мне нужна нормальная секретарша, а не умелая дневная любовница.

Я не скупился платить Владе. Обязанности секретаря она выполняла плохо, любовницей была хорошей. Даже знаю, кто из моих знакомых готов взять ее на работу после меня. Да и Влада уже подготавливала пути отступления. Она дальновидна. Понимала, что у меня проработает недолго.

Мой товарищ по яхт-клубу, немолодой, полноватый, но в целом добрый владелец целлюлозного комбината давно строил ей глазки и говорил сальности. Влада украдкой поглядывала на него. Возможно, на комбинате она задержится дольше, и получать будет гораздо больше.

Я прошелся по кабинету, прихлебывая черный кофе. Тонкая чашечка мейсенского фарфора девятнадцатого века крохотная, полупрозрачная. Напиток из кофемашины вполне сносный. Вспомнил чай с медом, которым потчевала нас Ирина. Дешевая фаянсовая кружка, штампованная чайная ложечка. Волшебный аромат и душевное тепло. Как разнообразна жизнь! О многих ее гранях я до последнего времени даже не подозревал. А жаль…

Взгляд невольно задерживался на парных Аниных картинах. Они заняли достойное место. Туман и снег. Вид из ее окна на Мойку. И на одной – обнявшаяся пара у парапета. Влюбленные под снегом. Да, в этой картине есть что-то наивное. И трогательное. А еще – чистое. Это Анин взгляд на мир.

Неожиданно в офис явилась Дарина. Ее я не ждал, но она имеет привычку приходить без предупреждения. Ехала мимо, зашла на удачу, так сказать сюрпризом. Она фривольно расположилась на диване.

Влада накрыла чайный столик – миндальные печенья, бельгийский шоколад. Слишком громко поставила сахарницу. Практически шваркнула ее об стол. Метнула короткий и злой взгляд на Дарину. Неужели ревнует? Все-таки Влада не так умна, как я думал.

Дарина высокомерно улыбнулась ей и сделала царственный жест рукой, отпуская прислугу:

– Благодарю. Вы нам больше не нужны…

Ох, одна другой стоит!

– Вижу, повесил картины этой провинциалочки. Миленько. Значит, это ты их приобрел. А я думала, кто-то купил ее шедевры просто из сострадания.

– Аня хороший художник, – отрезал я.

Ироничная улыбка тронула полные губы Дарины.

– Она никогда не попадет в тренд. Слишком консервативна. Разочарую тебя, у нее нет будущего. Портрет по фотографии – вот предел ее карьеры в живописи. Лучше не строй иллюзий – не разочаруешься, – Дарина томно прикрыла глаза и откусила крошечный кусочек шоколада. – Прелестные конфеты. Из Брюсселя привез?

– Оттуда. Твое мнение – не конечная инстанция, – заметил я. – Она талантлива. И это очевидно.

– Не буду переубеждать. Пусть для тебя это так. А по мне, так ее работы скучные и блеклые. Не знаю, каковы твои шансы завоевать внимание этой простушки, но, похоже, она тебя зацепила. Кто бы мог подумать? Максимилиан Радзивилов у ног деревенской девчонки! Богдан знает? Вот удивится! – хрипло рассмеялась Дарина, эффектно отправив в рот конфету и медленно облизывая кончики пальцев, глядя мне в глаза. – Ужасно трогательно! И неожиданно!

– Это не твое дело, – я не собираюсь обсуждать это ни с кем.

– Макс, где твой былой пыл? Ты не появляешься в клубах, перестал приходить на дружеские вечеринки. В монахи заделался? – она посмотрела на меня исподлобья и прикусила губу.

– Дарина, жизнь не только в вечеринках. Объяснять тебе это бесполезно. Все равно не поймешь. Я еще и работаю.