Нет ничего сильнее любви - Таня Винк Страница 35

Настя сунула кошелек под мышку и в сторонку отошла. Одним глазом наблюдает за Никитой, другим – за цыганкой, которую уже нарекла старухой Изергиль.

– Идем, – Никита нажал на брелок сигнализации. Байк приветливо мигнул фарой.

– Подожди! – Изергиль подняла руку.

– Вы мне? – Никита показал пальцем на свою грудь.

– Нет, девушке, – и к Насте идет.

– Никита, давай быстрее, – Настя сверкнула глазами в сторону цыганки.

– А ты его не тащи, я ничего плохого не скажу, – спокойно произнесла старуха скрипучим голосом, остановилась возле Насти и, не меняя интонации, продолжила, – у тебя тяжело на сердце, детка. Кусок твоей души оторвался, и не пришьешь его обратно. Но ты не горюй…

– Что?! Да я не горюю! Вот чепуха! Идем, Никита!

Медленно вращаясь, стеклянная дверь пропустила парочку в торговый центр. Улыбаясь, цыганка смотрела им вслед.

– Ничего, всему свое время, – хмыкнула она, тут же опытным глазом вырвала из толпы неказистого мужичка и бросилась ему наперерез.

– Ну, и куда теперь? – хмуро спросила Настя.

– Ты что, на старуху злишься?

– Я? На старуху? – Настя хохотнула. – Еще чего не хватало! Давай так – мы пришли подарок выбирать, так что никаких разговоров!

– Ладно, никаких, – согласился Никита. – Ты голодная?

Настя прищурилась:

– Слушай, Рыжов, я тебя не пойму… Ты меня кадришь или как?

Мимо проплыла стайка девушек. С любопытством разглядывали Настю и Никиту.

– Да не кадрю я тебя, я просто хочу есть, – он улыбнулся, ну чисто дитя, малое и голодное.

У Насти заурчало в животе: пожалуй, и она не откажется от гамбургера.

– Ладно, Рыжов, пойдем в Макдональдс, он там, за эскалатором, – Настя показала рукой.

– Я не люблю Макдональдс.

– Не любишь?

– Да, с детства не люблю.

– Здоровый образ жизни, да?

– Да, здоровый образ жизни, – Никита повертел головой и уставился на указатели, – поднимемся на третий этаж, там нормальное кафе, я знаю эту сеть.

Они нагрузили на подносы выбранную еду, возле кассы попререкались, но Настя ни в какую не согласилась, чтобы Никита платил за нее, и сели за столик.

– Так что ты хочешь купить? – спросила Настя, поглощая жареные грибочки в очень вкусном соусе.

– У моего отца будет юбилей, – Никита ковырялся в салате из помидоров.

– Юбилей? Сколько ему?

– Пятьдесят.

– Ты уже что-то придумал?

– Нет. Вот прошу тебя помочь… – он отправил в рот кусочек помидора.

– Ну ты даешь! Как я могу знать, что дарить твоему отцу?

– А что ты своему даришь?

– Своему? У меня его нет.

– Развелись, да? – Никита перестал жевать.

– Без вести пропал, давно.

Не меняя интонации, Настя продолжила:

– А вот дедушке мы дарим спиртное. Обычно дорогое, то, что он себе не купит. Виски, коньяк, вина коллекционные. В прошлом году мы подарили ему вино Тенута ди Триноро урожая 2004 года.

Никита присвистнул:

– Так ты что, разбираешься в винах?

– Немного, – самодовольно ответила Настя, – я каждый год езжу в Италию к родственнице, она замужем за виноделом.

Дочь тети Зины таки нашла свое счастье в лице итальянца, едва достававшего ей до мочки уха, и теперь присылает маме столько денег, что Зиночка забыла про огород и консервацию. Садом, вернее, небольшим палисадником и овальной клумбой, разбитой дочкой перед крыльцом на известный только ей итальянский манер, тетя Зина занимается исключительно во имя красоты и по вдохновению. А в огороде, под яблонями и черешнями щекочущим ковром стелется газонная травка, за которой ухаживает сосед. За деньги, естественно. Зина давно могла укатить к дочке, но не хочет. Категорически. Дочка даже нашла ей жениха, престарелого вдовца, но Зине он не понравился – другой он. Совсем другой, не такой, как наши хлопцы. С ним так не посидишь, не выпьешь, не закусишь и не полежишь как надо, что бы там ни говорили про горячих жителей Апеннинского полуострова.

– Вот и отлично! Тогда поможешь мне купить вино.

– А какие вина любит твой папа?

– Хорошие. Но я в них абсолютно ничего не понимаю, – он вытер губы салфеткой, – тут еще такое дело…

– Какое еще дело? – Настя нахмурилась.

– Вот скажи… – он навалился грудью на столик, и на его лице появилась смущенная улыбка, – приходишь ты в гости, а там полно парней. На кого ты обратишь внимание?

– В смысле? – опешила Настя.

– Ну как он должен быть одет?

– А я тут при чем?

– Ладная, ты тут ни при чем, я просто спрашиваю, как я должен выглядеть, чтобы понравиться девчонке? – смущение с его лица как корова языком слизала.

– Мне или другой девчонке?

В Насте шевельнулся червячок ревности.

– Ну ты прямо репей какой-то, – фыркнул Никита.

– Я репей? Слушай, это не я к тебе прицепилась, а ты ко мне!

– Ладно, Ладная, не сердись… Мне, честно, нужна твоя дружеская помощь.

– А мы уже друзья? – спросила девушка с сарказмом.

– Ну что ты к словам цепляешься?

– Я не цепляюсь, – примирительно сказала Настя, – давай колись, кому конкретно ты хочешь понравиться? Где она учится, сколько ей лет?

– Неважно.

– Она придет на юбилей?

– Да… Наверное…

Червячок оказался зубастый и цапнул очень больно.

– А тату у нее есть?

– Тату? – лицо Никиты вытянулось. – А при чем тут тату?

– А при том, что они о многом говорят.

– Я не знаю… – он растерянно захлопал глазами.

Червячок снова цапнул, и снова больно.

– Одевайся как обычно, – хмыкнула она.

– Ну, знаешь, я хочу, чтобы она обратила на меня внимание, это важно для меня, понимаешь?

Настя от злости едва зубами не скрипнула – ах, важно? Ну сейчас я тебя одену, как клоуна!

– Значит, так, – деловито начала она, шаря глазами по лицу и груди Никиты, – бери рубаху в попугаях, винтажные джинсы слим цвета лиловых сумерек, кеды а-ля Баленсиаго и кокон на голове. Зеленый или фиолетовый, это сам смотри.

Глаза парня округлились.

– Или вот что, – она подняла вверх указательный палец и продолжила серьезным тоном: – Смотайся в секс-шоп, там можно купить лосины с вырезанной задницей, тебе пойдет, у тебя фигура хорошая, и на парад ЛГБТ можно будет лишний раз не тратиться. Кеды те же. Ну, и кокон, само собой… Без рубахи. На обнаженном торсе концептуально будет смотреться кожаная портупея, лучше черная.