Штамп Гименея - Татьяна Веденская Страница 35

– Любая девушка хочет выйти замуж. Ты должна быть счастлива, что тебе мешает? – глубоко затягиваясь, интересовался Гошка.

– Ну, я-то хотела замуж за другого! – пыталась я достучаться до его циничной натуры.

– Подумаешь! – пожал он плечами. – Через пару лет после свадьбы, в принципе, все равно, кто храпит рядом.

– Ужасно! – поразилась я. – Почему ты так говоришь. А как же любовь?

– Слушай, я не спец по сказочкам. Это ты к Лере сходи, – отмахнулся от меня Гошка.

В общем, отношение к происходящему проявили все. Даже мама. На мое радостное сообщение, что я скоро выйду замуж, она сказала:

– За кого? За Петьку? Зачем тебе это надо?

– Как так? Я хочу создать семью, – удивилась я. Уж за то, что мама будет на седьмом небе от счастья, я была спокойна. Оказывается, зря.

– Семью создают с любовью. А у тебя это блажь какая-то, – уверенно изрекла она.

– Все, что бы я ни делала, всю жизнь ты называешь блажью, – возмутилась я.

– И это – самая большая и самая глупая блажь из всех, что ты затевала, – насупилась мама и принялась демонстративно вытирать полотенцем тарелки.

– Я сделаю все, чтобы ваша дочь была счастлива, – неуверенно пообещал Петечка маме с папой, которые смотрели на него как чета графов, которые готовятся принять в свои родственники свинопаса.

– Надеемся, что, по крайней мере, ты не сделаешь ее несчастной, – выдала мама.

И все мы начали готовиться к свадьбе. Потому что если даже молодая невеста (ха-ха, неужели это про меня?) и ее мать не очень-то сильно любят жениха, то уж свадьбу любят все. Мы подали заявление в ЗАГС, а я напряженно и безо всякого удовольствия продолжала выбивать клин клином, хотя эти телодвижения помогали мне как-то слабо.

– Что-то не так? – волновался Петечка, глядя на мое отрешенное лицо.

– Все в порядке, – старательно врала я. Но каждый раз, когда ко мне прикасался мой будущий супруг, меня охватывало странное двойственное чувство. С одной стороны, я так давно уже знала Петечку и так много всего с ним вместе пережила, что появлялось странное ощущение, что я лежу рядом с близким родственником, практически с братом. А с другой стороны, я не могла забыть Бориса. Каждый раз каждый поцелуй вызывал во мне его образ, словно бы я не вышибала клин клином, а только загоняла его себе в сердце все глубже и глубже. Этакий осиновый кол от любви.

– После свадьбы все изменится, – гарантировала Света.

– Ты уверена? – растерянно смотрела я на все происходящее. И чем ближе подходила дата свадьбы, тем меньше уверенности в ее целесообразности я испытывала.

За неделю до свадьбы я уже просто молила всевышнего, чтобы он послал чудо и расстроил мне всю малину. Ведь он – всевышний – всесилен и уж точно может сделать такую мелочь, как срыв одной-единственной свадьбы.

Я работала как заведенная, чтобы не думать о свадьбе, а свадьба приближалась, как бы я ни работала.

– Сколько же ты торчишь на этой работе! – возмущался Петечка, для которого каждая моя задержка была только отмазкой. Он как-то не мог поверить, что мне действительно интересно заниматься «всей этой телевизионной мишурой». Что, кстати, довольно сильно меня раздражало.

– Я люблю свое дело! – пыталась я возражать, когда Петечка являлся в студию в семь часов и начинал всем доказывать, что мой рабочий день согласно трудовому законодательству окончился еще час назад.

– Он прав! Ты любишь любое дело, все подряд, только чтобы чем-то заниматься и ни о чем не думать, – поддерживала его Света, если она по каким-то неизвестным науке причинам еще была на работе. Потому что Света как раз относилась к тем, кто в шесть ноль-ноль выключает компьютер и отбывает домой, выбрасывая из головы все рабочие моменты.

– А ты любишь командовать! – защищалась я от Петечки, но все потихоньку привыкли, что я покорно отбываю в его обществе домой и что сделать с этим ничего нельзя. Все-таки будущий муж!

Именно так мы и шли с ним в тот день по коридору телецентра, и ничего не предвещало бури. Мы вошли в лифт, я спокойно обдумывала, как бы мне отвертеться от сидения дома, и уже склонялась к тому, чтобы сделать вид, что страстно хочу посмотреть в кинотеатре фильм, название которого подсказала Лера. Мы вышли из лифта, Петечка шел рядом и без умолку трещал о том, как прошел его день в банке. Он, несмотря на полученное историко-архивное образование, нашел себя в банковском деле и дорос до управляющего филиалом. Он сидел целый день в кабинете и перебирал бумажки. (На мой взгляд.) А на его взгляд, он делал какую-то жутко нужную и важную работу.

– Я не люблю командовать, – обиделся Петя. – Я просто хочу, чтобы ты отдыхала!

– Ну конечно! А я, может, и не устала, – злилась я, пиная по ходу движения какой-то комок бумаги.

– Давай не будем спорить. Чем бы ты хотела заняться?

– Ничем! – капризно дергала я плечами.

– Здравствуй, Нюта, – раздался вдруг голос Бориса. Как всегда, из-за спины.

Я дернулась всем телом и уставилась на него. Он стоял около гардероба и смотрел на меня. Своим непроницаемым спокойным взглядом. Такой же, как и несколько месяцев назад.

– Здравствуйте, – негромко, но с вызовом сказал Петечка, пытаясь переключить внимание Бориса на себя. Но тот как приклеенный напряженно всматривался в мое лицо. Совсем как когда-то. Я почувствовала, как краска заливает меня до самых кончиков ушей, а гормон страха и еще чего-то сильного и ужасного заполняет всю мою кровеносную систему.

– Может, ты нас познакомишь? – с таким же вызовом спросил меня Борис.

Я попыталась стряхнуть оцепенение.

– Это Борис, а это Петр, – выдавила я и подавленно замолчала.

За прошедшее время я уже привыкла, что Борис – это какая-то прошлая боль, пусть и большая, пусть и не забытая, не ушедшая, а только запрятанная где-то глубоко внутри. Но то, что он, как и раньше, ходит, одевается в странные пижонские наряды и уверен в себе более чем в ком-либо, – это было невозможно вынести.

– Очень приятно, – выдавил из себя Петечка, потому что знал, кто такой Борис. Потому что было время, когда я все уши ему прожужжала о Борисе.

– Взаимно, – холодно улыбнулся Борис. – Как поживаешь, Нюта?

– Спасибо, а ты как? Все неплохо? – сделала я непринужденное (как мне казалось) лицо.

– Прелестно. А ты отлично выглядишь! – как ни в чем не бывало отвесил мне комплимент Борис.

Во мне вдруг начало подниматься бешенство. Как он может так говорить со мной после всего того, что было!

– А как поживает твоя жена? – в ярости спросила я.

– Прекрасно, просто прекрасно, – любезно удовлетворил он мое любопытство.

– А это – мой жених! – выпалила я, глядя с наигранной нежностью на Петечку. Тот тут же выказал готовность мне подыграть и обнял меня за плечи. Борис в изумлении посмотрел на его руку. Потом перевел взгляд на меня.