Просто о любви - Татьяна Алюшина Страница 35

Стаська постоянно где-то училась и специализировалась в квалификации, сдавала экзамены, получала государственные бумажки.

Мест работы, освоенных ею, тоже имелось немало. Она проработала переводчиком не где-то, а в МИДе, ушла — слишком ответственно, секретно и невероятно много работы. Устроилась в крупную нефтяную российскую компанию — не понравилось: сплошная нефть и промышленная документация. В американском представительстве известной фирмы Стаська продержалась дольше всего, но для нее и эта работа не стала интересной — в основном один язык, английский, а остальные куда девать? Забыть? И Стаська устроилась на другую работу — княгинюшка подогнала. Она оформляла документы в австрийском посольстве для выезда в Вену и познакомилась с работником посольства, который принялся за Симой ухаживать. Тетушка как-то в разговоре упомянула Стаську и ее знание языков, поклонник предложил прийти к ним на собеседование.

И Стаська начала работать в австрийском посольстве — ну хоть здесь стало повеселее и требовались знания трех языков. К тому времени Стаська овладела и испанским. А что? Почему нет?

И наступил неизбежный момент, когда все это ей осточертело — бе-бе-бе да бла-бла-бла, с одного языка на другой и обратно, с девяти утра до шести вечера! Свободолюбивая Стаськина натура взбунтовалась!

А тут как раз подвернулось знакомство с главным редактором издательства — произошли какие-то накладки с документами при оформлении его документов на поездку в Австрию, и Стаську попросили переводить, вот волею случая и познакомилась. В благодарность за оперативную помощь он пригласил ее на кофе в кафе, где Станислава без зазрения совести пожаловалась на рабочую рутину. Мужик мимоходом предложил попробовать перевести некий текст с французского и переслать ему электронной почтой.

Самой большой заманухой проходило то, что можно переводить дома, без непосредственного посещения места работы.

Стаська перевела и отправила, они друг другу понравились — ей сама работа, работодателям — ее художественный перевод.

Обнаружив, что у нее образовалось достаточно свободного времени, Станислава предложила свои услуги переводчика документации двум фирмам — одной французской, второй русской, но работающей с немцами. Сотрудничать с ней пожелали обе. Ей присылали на домашний компьютер тексты, она переводила и отсылала — быстро и весело! В особых случаях распечатывала сама, ставила подпись и личную печать переводчика с номером лицензии и ее фамилией — имелись у нее и такие — и собственноручно отвозила в офис.

Не самая пыльная работа, но вот теперь ее оказалось много.

Княгинюшка ворчала: во-первых, Стаська перетруждается, во-вторых, что это она выдумала — домашняя работа! Молодой женщине надо находиться среди людей, в коллективе, знакомиться, дружить, общаться, а она, как бабка старая, в четырех стенах отсиживается! И в-третьих: зачем ей это надо?

— Чтобы языки не забывать! — приводила единственный аргумент, который могла придумать, Стаська.

Ну, не объяснять же княгинюшке, что ей до смерти надоели все эти коллективы, с их интригами, флиртами, подковерными карьерными играми, новой модой на обязательное участие в корпоративных развлекухах.

— Ты захочешь — не забудешь! — не сдавалась тетка, чувствуя, что не все так прямолинейно, как Стаська преподносит. — Твои родители были правы, когда заподозрили у тебя абсолютный слух. Ошиблись в одном — в направлении. Он не столько музыкальный, сколько языковый. У тебя исключительное слышание языков, ты их внутренне чувствуешь — ритмику, музыку, звучание. Если бы мне так легко давались языки, как тебе, я их десяток выучила! А сидеть зубрить слова возраст не тот и желания нет.

— Спасибо за лестную оценку моих способностей! — смеялась Стаська.

— Не лестную, а правдивую! — строго поправляла тетка.

На этот раз Стаську не увлекло участие в любимом «виде спорта», ничего ее не увлекало!

Все было неинтересно, ничего не хотелось, кроме одного…

Само собой, недоступного. Вне зоны ее доступа!

Княгинюшка старалась чаще встречаться с племянницей, вытаскивала ее на прогулки по паркам Москвы, в новые открывшиеся ресторанчики, в театры, на концерты — за этот месяц Стаська под теткиным руководством провела в жизнь такую обширную культурную программу, какой не бывало раньше и за год.

Она покорно шла, куда бы тетка ее ни вытаскивала — а попробуй не пойди!

Это с Симой-то!

Но ныла, капризничала, пребывала в постоянной меланхолии, о которой так любят упоминать переводимые ею французские писательницы. Княгинюшка ей сочувствовала, понимала, старалась утешить, подбодрить, но чаще принималась ругаться:

— Слава, так нельзя, ей-богу! Что ты нюни распустила! Как ни странно, но жизнь продолжается! Соберись, наконец, встряхнись! Сходи на свидание, что ли!

— Куда-куда? — ехидно спросила Стаська.

— Да уж, — посмотрев на нее, отменила последнее распоряжение княгинюшка, — на свидание, пожалуй, не надо! Это я погорячилась! Ну, с подругами в кино, в театр!

Стаськины свидания — тема особая.

У нее образовался ухажер-поклонник, учившийся вместе с ней на языковых курсах повышения, и пригласил на первое в ее жизни свидание, Стаська, сообщив Симе о грядущем масштабном событии, напричипурилась под руководством княгинюшки и в полной боевой готовности прибыла на место встречи — в кафе.

И так все замечательно начиналось, согласно традициям — он преподнес цветочки, отодвинул стул, когда она усаживалась, живенько обсудил заказ, они обменялись незначащими фразами, но, когда молодой человек несколько раз спросил ее о чем-то и, не выслушав ответа, принимался с упоением рассказывать о себе, Стаська напряглась.

— …Сейчас вот курсы прохожу, мне для бизнеса надо, я, знаешь, сам его строю, без чьей-то помощи…

«Читай — молодец!» — подумалось Стаське.

— …Кредит так не просто взять! Но у меня знакомые, друзья помогли. А риск какой! Каждый день как на войне…

«Да к тому же герой невидимого фронта», — продолжила Стаська про себя. И попыталась вставить слово:

— А чем конкретно, каким бизнесом ты занимаешься?

Он сбился, замялся, похлопал веками, но быстро справился с неловкостью прямолинейного вопроса:

— Да так, коммерция, всего понемногу. Но сейчас трудно в любой области. Вот я, например…

«Боже мой. Ну не семейными же трусами ты торгуешь! Что ж ты так переполошился-то?» — вела свои изыскания человеческих характеров Стаська.

Она отвлеклась, потеряв нить его повествования, что, впрочем, и не важно, можно включаться с любого момента — мы все об одном:

— …А я не разрешил! Позвонил знакомым, договорился, сам ночь в магазине дежурил! Риск, конечно…

На этом моменте Стаське стало непереносимо скучно и уж совсем непонятно, что она здесь делает — лучшим собеседником молодому человеку определенно было зеркало.