Изменницы - Элизабет Фримантл Страница 34

Я бегом вернулась к Юноне, крича:

– У нас гости!

– Кто такие? – спросила она.

– Мужчины, в этом я уверена.

– Надеюсь, не дядя Ричард. Мама говорила, что он грозился приехать. Предупреждаю, он ужасный надоеда, смотри не оставайся с ним наедине. У него шаловливые руки. – Она провела ладонью по моей шее и груди и хихикнула.

Я тоже засмеялась, хотя сердце у меня упало. На какое-то время я позволила себе увлечься, мечтая о беззаботном, безобидном флирте в этой глуши. Юнона отдернула руку, когда к нам приблизился паж с горячим питьем. Он с поклоном передал его нам.

– Так лучше, – сказала Юнона, делая глоток.

Стэн заметил белку, погнался за ней по лужайке и взволнованно затявкал. Белка взлетела на ближайшее дерево, а Стэн внизу заливался возбужденным лаем; Стим вторил ему. Я попыталась отвлечь их, но безрезультатно.

– Давай отойдем, они побегут за нами, – предложила Юнона, допивая питье.

– Ты точно не…

– Смотри! – перебила она, вставая и разводя руки в стороны. – Вышло солнце, и я наконец-то почувствовала себя почти человеком. Мне хорошо, не беспокойся! – Она протянула мне руку и, когда я встала, поцеловала меня в щеку. – Ты такая хорошая подруга! Я твоя вечная должница, Китти, никогда не забуду, как ты выхаживала меня последние недели. Ты самая лучшая, добрая подруга на всем свете – и самая веселая, – с улыбкой добавила она.

– Ты сама такая.

– Я взяла ее под руку и увлекла в сторону озера. Оба пса послушно побежали за нами.

– Нет, ты!

– Нет, ты!

– Тогда остается только одно. Мы обе самые веселые, самые милые и самые добрые девушки на всем…

– …свете! – хором вскричали мы.

– Я бы сказал, во всей Вселенной, – послышался голос сзади.

Мы дружно обернулись.

– Ты! – Юнона, вырвала свою руку из моей и бросилась в объятия молодого человека, заляпанного грязью с ног до головы.

– Ты запачкаешь платье. – Он подхватил ее и закружил. – Юнона, я думал, ты на пороге смерти. Приехал, чтобы бодрствовать у твоей постели!

– Так и было, так и было! – засмеялась она. – Но сейчас мне лучше. Гораздо лучше – а теперь совсем хорошо, ведь я вижу тебя!

– Так я и понял. – Молодой человек взял ее за плечи и чуть отступил, оценивающе оглядывая. – Правда, тебя трудно разглядеть хорошенько во всех этих мехах. Ты похожа на старую толстую графиню.

Теперь смеялись оба, и я была слегка задета тем, что молодой человек обнимал Юнону, а не меня. Но больше всего я сердилась из-за того, что она никогда не рассказывала мне о нем. Я думала, что мы поверяем друг другу все свои секреты. Я вспомнила, что рассказывала ей о Гарри Герберте, и позволила себе насладиться обидой. Я притворилась, будто забавляюсь тем, что швыряю собакам палки, а сама краем глаза наблюдала, как Юнона обнимается и воркует с молодым человеком.

– Юнона, где твои хорошие манеры? – вдруг спросил он, указывая на меня рукой. – Ты не собираешься познакомить меня со своей красивой подругой?

Голова у меня пошла кругом – да уж, красивая, нечего сказать! Он пристально посмотрел на меня из-под светлой, рыжеватой челки, и я обратила внимание на его ярко-голубые глаза. Я встретилась с ним взглядом и позволила себе вольность оглядеть его с головы до ног. Он был весь облеплен грязью; когда-то белые чулки почернели и засалились от долгого пребывания в седле; его дорожный плащ тоже был испачкан. Брызги грязи были даже у него на лице. Под ногтями у него тоже черно, как у кузнеца, и все же я невольно вздрогнула, представив, как эти руки лезут ко мне под юбку.

– Извини, ты прав! Какая я невежливая! – Юнона едва не задыхалась от волнения. – Нед, это мой милый, милый друг леди Катерина… Кэтрин Грей.

– Леди Кэтрин! – Он поклонился. – Извините, что не встаю на одно колено… – Судя по выражению его лица, ничего подобного он делать не собирался.

– Нед, не глупи, – улыбнулась Юнона.

– Кажется, мы с вами уже встречались, леди Кэтрин.

Я ломала голову, пытаясь вспомнить, где мы могли бы встретиться: невозможно забыть такого необычного юношу.

– Правда, тогда вам было всего семь лет, – продолжил он, – а мне целых восемь. Тогда вы были такой же хорошенькой, как сейчас.

– Неужели? – Я посмотрела на Юнону; к моему удивлению, она не злилась на своего кавалера – тайного поклонника, который осыпал меня комплиментами, – а широко улыбалась.

– Китти, – наконец сказала она, – познакомься с моим братом Эдвардом, который станет герцогом Сомерсетом или, по крайней мере, графом Гертфордом – правда ведь, Нед, все называют тебя Гертфордом, а не Сеймуром? Если бы не чудовище Нортумберленд…

Все встало на свои места.

– Он сместил нашего отца, – зашептала Юнона, хотя я и так хорошо помнила ту историю. – Приказал посадить его в Тауэр – и маму тоже. А потом занял его место лорда-протектора. – Она загибала пальцы, перечисляя преступления Нортумберленда.

– Все это не важно, – перебил ее брат, но Юнона продолжала перечислять несправедливости, допущенные по отношению к Сеймурам:

– По его приказу отца казнили как государственного изменника; конфисковали наши земли…

Гертфорд не сводил с меня взгляда. Теперь я заметила сходство: у него такой же идеально изогнутый рот, как у Юноны, ее овал лица, ее светлая кожа – они похожи, как близнецы.

– Надеюсь, ты приехал не с дядей Ричардом? – воскликнула Юнона, внезапно хмурясь.

– Конечно нет! – ответил ее брат, отворачиваясь наконец от меня. – Я приехал с Джоном Тонком.

– С Джоном Тонком! С отцом или сыном?

– С сыном.

– Рада буду повидаться с ним.

Я не сводила взгляда с брата и сестры, пока они разговаривали.

– Пойдем поищем его?

– Где же он? – спросила Юнона, беря брата под руку и кивком разрешая ему взять под руку и меня, что он и сделал, решительно притянув меня к себе, так что я почувствовала, как от него пахнет потом и лошадьми.

– Он в конюшне, осматривает свою кобылу – она захромала.

– Юнона, – спохватилась я, – ты уверена, что тебе можно так долго находиться на улице? Может, мы лучше пойдем в дом, а твой брат отыщет Джона Тонка и присоединится к нам позже? – Здоровье подруги, конечно, волновало меня, но на самом деле мне нужен был предлог, чтобы сменить простое повседневное платье на что-нибудь понаряднее.

Наша опочивальня находилась в старой части дома, над средневековым холлом. Должно быть, когда-то на ее месте был солярий, потому что она достаточно просторна для большой кровати под балдахином. Когда мы его опускали, то оказывались в отдельном помещении. Как только мы вошли, я сбросила верхнее платье и чепец и стала рыться в сундуке в поисках голубого атласного платья. Голову я решила оставить непокрытой, чтобы показать свои светлые волосы.