Принц для Золушки - Барбара Картленд Страница 34

— Ты счастлива, моя дорогая? — спросил он.

— Все как в моих мечтах, — тихо проговорила Мариота. — Неужели я действительно стала твоей женой?

— На этот вопрос я отвечу тебе немного позже, — сказал граф. — Но тоже чувствую, что мои мечты сбываются.

Они миновали маленькую церковь, в которой только что обвенчались, и Мариота промолвила:

— Мне показалось, что, когда ты надел мне на палец кольцо, раздалось пение ангелов. Я до сих пор слышу эту музыку, и, по-моему, даже наши лошади повинуются ее ритму.

— Ты сыграешь мне, когда мы приедем домой? — спросил граф. — Ведь ты до сих пор мне так и не сыграла.

— Надеюсь, ты не будешь разочарован.

— Разве меня может разочаровать хоть одно твое слово или жест? — заверил ее он. — Я так люблю тебя, моя дорогая, и знаю, что сильнее любить просто невозможно. Однако сегодня ночью ты станешь моей и узнаешь, какие чудеса способна творить страсть.

— Я вся в предвкушении, — призналась Мариота. — Теперь я твоя жена, и это навсегда.

Она вплотную придвинулась к нему и поняла, что ее слова возбудили графа.

Он по обыкновению мастерски правил фаэтоном, не загоняя лошадей, но они мчались, не ведая устали. Еще не пробило четырех часов пополудни, как фаэтон приблизился к изумительной красоты чугунным воротам и Мариота увидела оксфордширский замок. Его очертания проступали сквозь золотистую солнечную дымку.

Он но был похож на Квинз-Форд, но по-своему красив и величествен, под стать владельцу.

— Дом, милый дом, — проникновенно произнес граф.

Мариота пристально оглядела замок. Его внушительный ВИД и огромные размеры в первую минуту испугали ее.

Она положила руку мужу на колено и тихонько спросила:

— Мы будем здесь жить?

— Безусловно, — отозвался он. — Не бойся, моя дорогая, мы вместе, а все остальное не важно.

— Ты прав, — согласилась Мариота и улыбнулась.

Собравшиеся у входа слуги приветствовали хозяина с молодой женой. Секретарь графа подал им бокалы с шампанским, а после Мариоту отвели наверх, в спальню, некогда принадлежавшую графине Бэкингем.

Она невольно сравнила ее с парадными комнатами в Квинз-Форде. Спальня подавляла своими размерами, и Мариота показалась себе крохотной в комнате с мраморными и золотыми колоннами, высоким потолком, расписанным аллегорическими многофигурными панно, и массивной кроватью с резными купидонами.

Граф стоял рядом и улыбкой подбадривал ее. Когда Мариота сняла шляпу и накидку, они прошли в будуар, примыкавший к спальне.

Комната благоухала ароматом белых лилий, камелий и орхидей.

Она взглянула на цветы, граф крепко прижал ее к себе, и их губы слились в долгом поцелуе.

Мариота вновь почувствовала, что поднимается вместе с ним ввысь, к звездам. В ее груди пылала страсть, а музыка, звучавшая в душе, становилась все громче.

— Я люблю тебя, — проговорил граф. — Теперь ты дома, мы вместе, и я больше не боюсь тебя потерять.

Все испытания, выпавшие на их долю, остались позади, но он по-прежнему помнил о том, как тяжело дались ему и Мариоте эти последние дни.

Она еще крепче прижалась к нему, обвила руками его шею, и их лица оказались совсем рядом.

— У тебя превосходный дом, но я так люблю тебя, что была бы счастлива, очутись мы даже в скромной хижине или в пещере. Твои подарки поистине бесценны, — продолжала она, — но лучшие из них — это твои поцелуи. Я благодарна не только тебе, но и Господу.

— Кажется, пора это доказать, — заявил граф. — Я хочу твоей любви, ты стала моей, и я тоже благодарен за это судьбе, очень благодарен.

После столь страстного признания он внезапно рассмеялся:

— И ведь все это случилось лишь потому, что Джереми понадобилась новая одежда.

Его вывод прозвучал столь абсурдно, что Мариота тоже не удержалась от смеха.

Граф обнял ее за плечи и провел через гостиную в свою спальню.

Она была еще величественнее ее огромной комнаты, но строгость обстановки свидетельствовала о вкусах хозяина.

— Сегодня тебе пришлось много путешествовать, моя дорогая, — сказал он. — До обеда осталось еще три часа, и, полагаю, тебе не мешало бы отдохнуть.

— Да, конечно, — покорно промолвила Мариота. — Я могу вернуться… к себе в комнату?

Граф чуть заметно улыбнулся, и в его глазах заиграли задорные искорки.

— Я хочу, чтобы ты отдохнула со мной, — сказал он, — и стараюсь подбирать самые невинные выражения, дабы не оскорбить твой слух.

Она догадалась, что он имеет в виду, потупила взор, и на ее щеках выступил румянец.

— О, моя дорогая! — воскликнул он. — Я вовсе не принуждаю тебя, и ты вольна отказаться, но я желал бы видеть тебя моей женой.

Мариота изумленно посмотрела на него, и он пояснил:

— Возможно, прошло лишь несколько дней, если судить по календарю, но каждая минута, когда я не держу тебя в объятьях, равна векам, а секунда — году. И любое твое промедление отныне для меня невыносимо.

Она улыбнулась.

Граф все крепче и крепче прижимал ее к себе, и она знала, что прямо за ними высится кровать с золотым балдахином, резные столбики которой были украшены резвящимися купидонами.

«Все вокруг меня шепчет о любви», — мелькнуло у нее в голове.

Но она теперь могла думать только о муже, чувствовала его сильные руки и губы и бушующий огонь сжигавшей их обоих страсти.

Мариота жаждала любви, и ее желание сбылось. Муж поднял ее и уложил на огромную кровать.

Граф поцеловал Мариоту, их сердца забились в такт музыке, а звезды спустились с неба и укрыли их своим мерцающим покрывалом.