Миг удачи - Эва Киншоу Страница 34

Розовый сверток в руках у Майлза словно по команде затих.

— Уж не думаешь ли ты превзойти меня? — со смехом воскликнула Карен. — Ох, смотри: мой тоже замолчал! — И, правда: младенец на ее руках широко зевнул и сонно засопел.

Молодые родители сели рядышком и принялись деловито сравнивать свои сокровища.

Да они похожи как две капли воды, — озадаченно проговорил Майлз, переводя взгляд с одного малыша на другого. — И как прикажете их различать… если, конечно, закрыть глаза на очевидное?

Ну, начнем с того, что девочка миниатюрнее и волосики у нее, — ой, Майлз, смотри, у них твои волосы! — благоговейно отметила Карен, осторожно касаясь пальцем рыжей прядки. А похожими они все равно не вырастут, потому что это разнояйцовые близнецы, иначе они родились бы однополыми.

Преклоняюсь пред твоей великой мудростью. Но, по-моему, оба — твоя копия.

С чего ты взял? — удивилась Карен. — По-моему, оба — вылитый ты.

Хотите, верьте, хотите, нет, — вмешалась медсестра, — но вам вряд ли удается прийти к согласию в этом вопросе.

В таком случае, займемся именами, предложил Майлз.

Кажется, для этого юного джентльмена мы выбрали имя Уильям? — Карен поцеловала сына в лобик.

Пусть будет Уильям Джефферсон, ладно? Джефферсоном звали моего отца.

И Дику это имя нравится, так что ничего лучше и не придумаешь. А как звали твою мать?

Нора.

Как насчет Фелис Нора?

Решено, — тут же откликнулся Майлз. И обратился к новорожденной: — Юная Фелис

Нора Диксон, с тобой, в конце концов, отец разговаривает! Хоть бы глазки открыла!

Но Фелис Нора сладко зевнула, взмахнула крошечным кулачком и снова погрузилась в сон.

И вам пора спать, миссис Диксон, — проговорила медсестра. — Тяжелый денек у вас выдался! Малышей вам принесут утром, — добавила она, видя, с какой неохотой Карен уступает голубой сверток.

— Ты заснешь? — ласково спросил Майлз, когда помог жене перебраться на кровать в палате.

Мне будет не хватать тебя.

Майлз нахмурился, затем переставил кресло поближе к кровати, уселся, вытянув ноги, и принялся поглаживать Карен по волосам.

Ты помнишь остров, на котором мы проводили медовый месяц?

Ммм… Чудесное было место.

А главным его украшением была ты, и не спорь! Точно роза в цвету: загорелая красавица с глазами цвета морской волны и волосами золотыми, как солнечный свет. И такая милая и нежная… даже когда со страхом заглядывала в будущее.

Ты имеешь в виду стирку рубашек? — догадалась Карен.

Не только их. Ты гадала, не окажусь ли я гадким и злым серым волком, готовым слопать бедную несчастную крошку!

Ну, так далеко я не заходила, — фыркнула Карен.

В нашу первую ночь ты явно волновалась.

Но разогнал ли я твои страхи? — улыбнулся муж краем губ.

Карен повернулась на бок. Усталое тело ныло: до чего приятно было устроиться поудобнее!

Если уж прибегать к сравнениям, — прошептала она, — ты походил на роскошного тигра, гибкого, сильного и очень-очень добродушного…

Да, и теперь снова настала моя очередь быть сильным, — ласково сказал он. — А тебе пора спать, потому что я останусь тут до утра, чтобы с рассветом полюбоваться на наших двойняшек.

Ох, нет!

Я так хочу, родная моя… Знаешь, а я ведь в одном не ошибся.

А именно?

Я подозревал, что ты — прирожденная мать!

— Ну да, вопреки всем ожиданиям… Мне самой с трудом в это верится, — тихо рассмеялась Карен.

Майлз ничего не ответил, и спустя несколько минут ровное дыхание жены подсказало ему, что она уснула. Однако он продолжал ласково поглаживать ее волосы, приговаривая, как ей необходим заслуженный отдых. А мысли его были тем временем далеко. Майлз вспоминал их первую встречу — хладнокровного, опытного адвоката в своем офисе — и сравнивал этот образ с новой, преобразившейся Карен. Нежная, любящая, удивительная женщина, ставшая матерью его детей, принадлежала ему — всецело и навечно!

С рассветом Карен проснулась и обнаружила, что муж уснул, сидя в кресле. Она не стала его будить. Как завороженная она любовалась спящим, не замечая, хода времени. Голова свесилась на грудь, руки сцеплены на коленях… На скулах пролегли синие тени, рыжеватые волосы в беспорядке упали на лоб.

Майлз выглядел моложе своих лет и на удивление беззащитным. Сердце Карен дрогнуло от неизъяснимой нежности к мужу — ничего подобного ей еще не доводилось испытывать. Этот человек прошел сквозь кошмар неудачного брака, разогнал демонов недоверия — наследие, доставшееся от Линды, — и пришел-таки к ней.

Тут ресницы его дрогнули, Майлз поднял голову, недоуменно огляделся по сторонам. Но вот взгляд его упал на жену, и в дымчато-серых глазах отразилось неизъяснимое облегчение.

Карен! Как ты себя чувствуешь?

Превосходно и люблю тебя до безумия.

А я тебя — еще больше. Я…

Но тут в палату вошла медсестра с двумя свертками в руках, откуда раздавались недовольные вопли.