Руфь - Элизабет Гаскелл Страница 34

К мисс Бенсон возвратилась вся бодрость, утраченная было за время путешествия. Она ступила на грубые камни знакомой мостовой и шла теперь домой, к своим. Даже мистер Бенсон весело беседовал с Беном, расспрашивая его о людях, имена которых Руфь слышала впервые. Она очень устала и дрожала от холода. Опираясь на руку мисс Веры, она с трудом дошла до тихой улочки, ведущей к дому Бенсонов. Тишина здесь была такая, что шаги звучали, подобно трубным звукам при въезде Абдаллаха. Дверь распахнулась, и открылся освещенный коридорчик. Как только все вошли в дом, показалась полная фигура пожилой женщины, лицо которой так и сияло от радости.

— Благословение Божие над вами! Снова дома, да? А я уж думала, забыли меня совсем!

Она от души пожала руку мистеру Бенсону и расцеловалась с мисс Бенсон. Потом обернулась к Руфи и спросила довольно громким шепотом:

— А это кто?

Мистер Бенсон смолчал и прошел немного вперед, а мисс Бенсон бодро выпалила:

— Это та леди, о которой я тебе писала, Салли. Это миссис Денбай, наша дальняя родственница.

— А! Но вы же писали, что она вдова. Значит, эта девчушка уже вдова?

— Да, это миссис Денбай, — ответила мисс Бенсон.

— Если бы я была ее матерью, я бы дала ей леденец заместо мужа. Это бы ей больше подошло.

— Салли, замолчи! Посмотри лучше, Терстан пытается сам поднять тяжелый ящик.

Мисс Бенсон хорошо рассчитала, чем отвлечь внимание Салли. Все были убеждены — и Салли первая, — что горб мистера Бенсона — это результат падения в раннем детстве, когда его оставили на попечении маленькой няньки — той самой Салли, которая была немногим старше своего подопечного.

Годами несчастная девочка потом рыдала по ночам, лежа на своем соломенном тюфяке и вспоминая несчастный случай, происшедший по ее невнимательности и нанесший непоправимый вред ее любимцу. Силу упреков совести не смогло уменьшить и прощение, полученное Салли от матери мистера Бенсона, от которой Терстан унаследовал мягкость и нежность характера. Салли успокоилась немного только тогда, когда решила никогда не покидать его и служить ему верой и правдой всю жизнь. И она сдержала свое слово. Салли любила мисс Бенсон, но ее брата почти боготворила. Это чувство она скрывала в глубине сердца и редко выказывала. Часто ругая мистера Бенсона, она не признавала права на это ни за кем другим. Если мисс Бенсон не разделяла мнение брата и осмеливалась заявлять, что он мог бы поступить лучше, Салли обрушивалась на нее, подобно грому.

— Боже милосердный, мастер Терстан, когда же вы приучитесь не лезть не в свое дело! Бен, иди же сюда! Помоги мне поднять эти чемоданы!

Узкий коридорчик освободился, и мисс Бенсон провела Руфь в гостиную. На первом этаже было всего две комнаты, одна рядом с другой. За второй, дальней комнатой находилась кухня, и потому эта комната служила местом сбора для всей семьи. Комната выходила в сад и была гораздо веселее первой. Не будь она расположена таким образом, Салли и мисс Бенсон устроили бы из нее кабинет для мистера Бенсона. Однако из-за соседства с кухней кабинет предпочли устроить в первой комнате, выходившей на улицу. Сюда многие приходили за помощью, причем денежная помощь играла далеко не главную роль. К тому же мистер Бенсон мог впускать сюда своих просителей без ведома домашних. Как вознаграждение за то, что его кабинет был самым невеселым местом в доме, спальня мистера Бенсона находилась в комнате на втором этаже, выходившей окнами в сад, а спальня его сестры находилась над кабинетом.

Кроме того, в доме имелись еще две комнаты — со скошенными потолками, но просторные и светлые: комната в мезонине, с окнами в сад, — спальня для гостей, а другая — комната Салли. Только над кухней не было жилья — она располагалась в пристройке.

Общую комнату называли по старинке салоном. Шторы в салоне были опущены, здесь пылал в очаге яркий огонь. Повсюду в хозяйстве царила удивительная чистота: сквозь отворенную дверь, ведущую в кухню, видно было, что пол чисто вымыт, а кастрюли блестят на полках, отражая красные всполохи огня.