Странные женщины - Елена Белкина Страница 34

— Да, ты предлагал. Потому что знал, что я откажусь, — со странной уверенностью сказала Лиза.

— Ничего я не знал.

— Хорошо. Теперь я согласна.

— Ты серьезно?

— Вполне.

Васенька поерзал и сказал:

— Да, но, как ни печально, проблемы действительно есть. Нашу квартиру можно, к примеру, обменять на однокомнатную и комнату. Вашу — тоже. По однокомнатной мы оставляем им, сами берем по комнате и тоже меняем ее на однокомнатную. Но в самом деле, как твой балбес будет жить в одной комнате со взрослой дочерью? Она не захочет. Она сбежит куда-нибудь. И мой сын тоже ведь вырастет…

— Не надо ничего менять. Заработай. И купим двухкомнатную квартиру. И возьмем Настю к себе.

— Ты издеваешься? Ты знаешь, сколько сейчас двухкомнатная стоит? А я, извини, не ворую, не спекулирую, я зарабатываю деньги исключительно головой и руками. А головой и руками заработать сейчас нельзя! И даже если заработаю, ладно. Но я тебе честно должен сказать: я люблю тебя, но с дочерью твоей мне будет трудно. Понимаешь, я совестливый слишком. Я буду мучиться, что рядом, в заботе и ласке, чужой, извини, ребенок, а мой собственный — со стервой матерью где-то там… Я изведусь весь.

— Значит, я правильно угадала? Ты предлагал, но не собирался в действительности ничего делать?

— Я собирался! И собираюсь! Но надо подождать. Насте будет восемнадцать, можно отправить ее куда-то учиться…

— Да, конечно! Потом сын твой вырастет. А самое лучшее дождаться, когда дочь выйдет замуж, сын женится, мой муж и твоя жена выйдут на пенсию. Гуляй — не хочу!

Она добилась, чего хотела: Васенька обиделся.

Он встал и начал одеваться.

И тут в двери кто-то стал орудовать ключом.

Васенька с вытянувшимся лицом прошептал:

— Машка? Не может быть. Почему так рано? Быстро вставай! На кухню! Чашку захвати! Налей себе кофе! И мне!

Он лихорадочно одевался, приближаясь одновременно к двери.

Сидя в кухне, Лиза услышала, как открывается дверь, а потом женский голос:

— Чего это ты на защелку?

— Да машинально, — ответил Васенька. — А ты чего рано так?

— В банк послали с бумагами и обратно не ждут сегодня, там всегда канитель страшная. Вдруг встречаю Лену Перебейко, помнишь Лену Перебейко?

— Лену?

— Олега Перебейко жена.

— Олега?

— Ну, Мишки твоего друг, они даже у нас были один раз на Новый год лет пять назад. Блондинка крашеная с таким вот носом.

— А-а…

— Ну вот. Она, оказывается, там работает. И помогла мне. И я…

С этими словами жена Игоря вошла в кухню.

— Привет, — сказала Лизе.

— Привет, — откликнулась Лиза.

— Кофе пьем?

— Да.

— Ясно. Вот почему дверь на защелочку закрыли. Чтобы кофе спокойно пить. Ясно.

— Не сходи с ума, Маша, — сказал Васенька.

— Пока не схожу, — разочаровала его Маша.

Ушла и вернулась. Налила себе кофе.

— А постель не успели убрать. Нехорошо, — сказала она. — И как же так, Васенька? — обратилась она к мужу. — Ты такой чистоплотный человек, а женщину принимаешь в грязной постели! Я недели две не меняла, — объяснила она Лизе. — Все некогда. Работа, работа. Но теперь поменяю. Дезинфекцию проведу, чтобы, не дай бог, не подцепить чего-нибудь. А то актрисы народ ненадежный, сегодня с одним, завтра с другим. Специфика профессии!

Васенька молчал, стоя в двери.

— Успокойтесь, — сказала Лиза. — У нас ничего не было.

— Мы уже на «вы»? — удивилась Маша. — Или ты от растерянности?

— От растерянности.

— Как же так? Актриса должна уметь держать себя в руках. Хорошо играть свою роль. Что у тебя там по роли? Чем вы занимались? Компьютерной грамоте он тебя обучал? Но дома у нас компьютера нет, вот беда. Сапожник без сапог.

— Повторяю, у нас ничего не было. Дочерью клянусь! — сказала Лиза.

— Никогда не клянись, сучка, — спокойно сказала Маша. — Особенно близкими. Сегодня не было, значит, вчера было или на прошлой неделе. Не так?

— Так.

— Ну и молчи, — сказала Маша и так же спокойно и размеренно, как говорила, выплеснула остатки кофе на Лизу. Хорошо еще, что жидкость оказалась не горячей. Но футболка сразу же неприятно промокла, прилипла к телу.

— Перестань! — закричал Васенька.

— А, проснулся! — приветливо обернулась к нему Маша. — Не кричи, тебе это не идет. Тебе идут ласковые слова. Ты мне много говоришь ласковых слов. Мурзенька. Котик мой. Солнышко. Костер неугасимый. Зайчонок. — Маша загибала пальцы, показывая Лизе. — Вон сколько хороших слов! А тебя он как приголубливает?

— Ладно, — сказала Лиза. — Возможно, у нас что-то было. Но я тебе обещаю, что больше ничего никогда не будет. Я рада, что ты пришла. Он давно надоел мне. Извини, Васенька, но это так.

Васенька промычал что-то нечленораздельное.

— Еще мне ваших разборок тут не хватало, — сказала Маша. — Вон отсюда. Оба.

— Послушай… — начал Васенька.

— Я сказала: вон! Или я сейчас достану молоточек для отбивки мяса, тяжеленький такой, с зубчиками такими, и начну бить вас по головам. И меня не посадят в тюрьму, потому что это называется «состояние аффекта».

И Маша пошла к настенному шкафу за обещанным молоточком.

И по ее неестественно спокойному лицу, по ее замедленным, будто заторможенным движениям, видно было, что она уже в состоянии аффекта, который вот-вот может вылиться в непредсказуемый по последствиям взрыв.

Лиза встала и пошла к двери. Васенька следом. Вышли. Тут же послышался какой-то грохот и что-то тяжелое ударилось в закрытую дверь.

— Сейчас будет истерика, — сказал Васенька. — Господи, как я ее ненавижу! И самое страшное знаешь что? Она ведь не любит меня. Это просто инстинкт собственницы. Он у женщин страшно развит, гораздо больше, чем у мужчин. Черт, но какая глупость, как обидно, а? Первый раз за три года влопались! И все ты, извини. По утрам встречались — все было нормально! Ладно, наверстаем… Ты, конечно, хорошо сказала, что ничего не будет, что разлюбила и так далее, может, это ее успокоит. Но не надо было признаваться, что у нас что-то было. В таких делах надо упираться до конца.

— У нас действительно больше ничего не будет, — сказала Лиза. — Я разлюбила тебя.

— Не смешно. С чего это вдруг?

— Не вдруг. Давно.

— Да?

Васенька смотрел куда-то вбок с неопределенным выражением лица, и Лизе почудилось, что одна из составляющих этой неопределенности — тайное удовлетворение. Все должно рано или поздно кончиться. Вот и кончилось. Что ж.