Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи - Мария Леонора Соареш Страница 34
Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи - Мария Леонора Соареш читать онлайн бесплатно
— Ты не обижайся, — сказал он отцу, — но я смогу приехать домой лишь после того, как отыщу Нину.
— Да как же ты ее отыщешь, если тебе не известно о ней ничего, кроме имени?
— Отыщу! — уверенно заявил Жозе Мануэл. — Я влюбился в Нину с первого взгляда, и любовь сама приведет меня к ней!
Жестоко подавив революционный мятеж в Сан-Паулу, президент Варгас, однако, не стал подвергать репрессиям повстанцев, опасаясь новой, еще более мощной, вспышки народного гнева. Уцелевшие участники восстания возвращались по домам — залечивать раны и преодолевать горечь поражения.
Жизнь в Сан-Паулу постепенно входила в прежнее русло.
Эзекиел вновь открыл свою лавку, Агостино — мастерскую, а Тони возобновил фортепьянные концерты в музыкальном магазине Манчини.
— Слава богу, мы избежали разграбления и, главное, остались живы, — то и дело повторял Эзекиел. — Теперь можно подумать и о свадьбе. Я не могу допустить, чтобы моя дочь жила во грехе.
— Но вы же знаете, что это не так, — возражал Тони. — Наш брак освящен католической церковью, Камилия — моя законная жена.
— А я хочу, чтобы и ты стал ей законным мужем, — отвечал Эзекиел.
— Но разве можно дважды жениться на одной и той же девушке? — упирался Тони, которого до смерти пугала предстоящая процедура обрезания.
Эзекиел хмурился и продолжал настаивать на своем:
— Почему дважды? Ты еще не женился на Камилии! Я смогу признать вас мужем и женой лишь после того, как вы сыграете свадьбу по иудейскому обряду. Ваш брак должен благословить раввин, а не какой-то там католический пастырь.
Подобные разговоры с тестем давались Тони все труднее и труднее, и однажды он заявил со всей жестокостью, на которую только был способен:
— Нет, я не смогу принять вашу веру, никогда не смогу. Почему я, взрослый мужчина, должен снимать штаны перед раввином, да еще и терпеть адскую боль? Извините, но, по-моему, это дикость. Если вы будете настаивать на обрезании, то я возьму Камилию за руку и уведу ее обратно в мастерскую сеньора Агостино.
Эта угроза подействовала на Эзекиела отрезвляюще: он стал искать компромиссное решение.
— Я боюсь, они и правда могут уйти из дома, — поделился он своими опасениями с Ципорой. — Надо что-то делать! Вот если бы раввин согласился поженить их без обрезания! Как ты думаешь, такое возможно?
Ципора была умной женщиной, а кроме того, она хорошо знала своего мужа. Если Эзекиел об этом заговорил, значит, решение им уже принято и в Ципоре он ищет теперь не советчицу, а союзницу.
— Я думаю, возможно, если ты сумеешь его уговорить, — охотно поддержала она мужа. — А ты сумеешь, потому что у тебя нет другого выхода!
Вдохновленный поддержкой жены, Эзекиел принялся размышлять вслух:
— Должен же раввин учитывать, в какой стране мы живем, правда? Люди съехались сюда со всего света, и немудрено, что они влюбляются друг в друга. Какие-то отступления от канонов тут неизбежны. Я, во всяком случае, так думаю.
— И не только ты, — с готовностью подхватила Ципора. — Тот католический священник, что поженил Тони с Камилией, наверняка рассуждал так же. Ведь он не стал требовать от Камилии, чтобы она приняла католическую веру, и, я считаю, поступил очень разумно.
— Я с тобой полностью согласен, — хитровато усмехнулся Эзекиел. — И могу добавить, что наш раввин тоже мудрый человек.
— Вне всякого сомнения! — с такой же лукавой усмешкой продолжила его мысль Ципора. — Наш раввин способен перемудрить любого католического священника!
— Это уж точно, — засмеялся Эзекиел. — Завтра я с ним потолкую…
Он не стал до поры до времени посвящать Тони в свои планы, и тот пребывал в тягостном настроении, которое усугублялось еще и отсутствием понимания со стороны Камилии. Она в этот раз не проявила прежнего желания следовать за любимым хоть на край света и жить с ним где придется. Дома ей было гораздо комфортнее, нежели в мастерской сеньора Агостино, потому она посоветовала Тони смириться с требованием Эзекиела.
Тони же не был готов к такому подвигу, а как поступить иначе, он не знал, и поэтому всю свою печаль выплескивал в музыке, играя на фортепьяно у сеньора Манчини. Публика привычно ждала от него народных итальянских мелодий, а он исполнял то, что в данный момент более соответствовало его душе: этюды Шопена — преимущественно минорные, наполненные светлой грустью, которая, впрочем, перемежалась вспышками радости, оставляя в сердце надежду на лучшее.
И Шопен, к удивлению многих, тоже оказался созвучен их настроению. Ведь эти люди недавно пережили трудные дни революции, некоторые потеряли своих близких, и каждый из них нуждался как в утешении, так и в обретении новых надежд.
Среди слушателей в тот день была и Нина. Она зашла сюда, потому что помнила взволнованный рассказ матери о молодом красивом пианисте, так похожем на Джузеппе. Теперь Нина могла себе это позволить — свободного времени у нее было столько, что она не знала, куда его девать. На фабрику Умберту дорога для нее была закрыта, а в других местах и своих рабочих хватало. С утра она отправлялась на биржу труда или просто бродила по городу, чтобы не выслушивать бесконечные укоры матери, которая обвиняла ее в излишней строптивости и чрезмерном увлечении революционными идеями.
— Эта проклятая революция преследует меня всю жизнь, — возмущалась Мадалена. — Сначала она отняла у меня мужа, а теперь и ты пошла по стопам своего безответственного отца. Как же, он думал о благе народа! Ему было наплевать на собственную семью! Мы жили в нищете и никогда из нее не выберемся, потому что тебя тоже потянуло в революционеры. Скажи. что ты искала на тех баррикадах? Неужели там без тебя не обошлись бы?
Нина в который раз пыталась объяснить матери, что сумела оказать помощь многим раненым, а одного из них — Жозе Мануэла — и вовсе спасла от неминуемой гибели. Мадалена же от этих объяснений только злилась еще больше:
— Ну да, ты их спасла, так, может, они теперь будут тебя кормить? Ты же из-за них лишилась работы. Да еще и с хозяином подралась! Не могла сдержаться, потерпеть? Если бы тебе не вздумалось распускать руки, то теперь бы пошла к нему на поклон и, глядишь, он бы взял тебя обратно. Сеньор Умберту всегда хорошо к тебе относился…
— Это он распускал руки, за что и получил! Никогда я не пойду к нему, даже если буду помирать с голоду! — заявила Нина, вызвав очередной упрек Мадалены:
— А еще обижаешься, когда я называю тебя безответственной. Из-за твоей строптивости мы обе скоро помрем с голоду.
— Не помрем. Я найду работу, — упрямо отвечала Нина и уходила из дома.
Сейчас, стоя в толпе слушателей и наслаждаясь необыкновенно приятной музыкой, она впервые за последние дни подумала о матери без обиды и раздражения. Этот итальянец и впрямь божественно играл на фортепьяно, и он действительно был очень красив. Теперь Нина поняла, почему ее мать с первого взгляда так страстно влюбилась в отца. В такого красавца немудрено влюбиться! Нина бы тоже, наверное, могла потерять голову из-за этого пианиста, если бы вовремя не заметила обручальное кольцо на его руке…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments