Обет любви - Мэри Спенсер Страница 34

Будучи по натуре вовсе не грубым человеком, Эрик, продираясь сквозь густую чащу леса и время от времени сдавленным голосом окликая Марго, вдруг, к своему немалому изумлению, обнаружил, что владеет запасом крепких словечек, о наличии которого никогда и не подозревал. Где он подцепил их, Бог весть, но сейчас он мчался вперед будто раненый вепрь, проклиная на каждом шагу и луну, беспечно заливавшую серебристым светом все вокруг, и сучья, цеплявшие его за одежду, и прохладный ветер, освежавший разгоряченное лицо. Наконец, едва выпутавшись из сплетения ветвей, он напоследок разразился ужасающей бранью, доводя до сведения своего создателя, что, по его мнению, деревья просто не имеют права на существование, поскольку худшего зла в природе не существует.

– Дьявольщина! – проревел он, с треском обламывая цеплявшиеся за одежду сучья и с яростью швыряя их под ноги. Впереди чуть слышно звенел ручей.

Оказавшись на берегу, Эрик остановился и внимательно огляделся по сторонам. Марго не было видно, и он опять выругался сквозь зубы:

– Будь все трижды проклято! Марго! – оглушительно рявкнул он и прислушался. Никакого ответа. Ну что же теперь делать? Ад и все его дьяволы! Если с ней случилась беда, если один из проклятых приспешников Терента добрался до нее, он…

– Эрик! – вдруг донеслось до него, сердце его ухнуло и покатилось вниз. Судя по дрожащему голосу, она перепугалась насмерть. – Эрик! – снова окликнула она, на этот раз ближе. Он бросился бежать по берегу ручья на ее зов.

– Я здесь, Марго! Здесь!

Как раз в тот момент, когда он уже был готов снова ринуться в лес, из чащи выскочила Марго и с громким плачем бросилась ему на шею.

– Марго, слава Богу! – Он подхватил ее на руки и что было сил прижал к груди. – Слава Богу! – с облегчением повторил он, целуя ее в макушку, покрывая поцелуями ее благоуханные волосы и залитое слезами лицо.

Она судорожно прижалась к нему, как ребенок, который, испугавшись чего-то неведомого, ищет защиты у матери.

– Я у-уже в-возвращалась в лагерь и… в-вдруг увиде-ела это! – От страха она так заикалась, что он с трудом ее понимал.

– Все в порядке, – ласково сказал Эрик, целуя мокрые от слез щеки, и крепко прижал к груди дрожащую Марго. – Теперь ты в безопасности.

– Э-то-о б-был т-тако-ой г-гром-мадный…

– Зверь, – подсказал Эрик, гладя ее по голове.

– Д-да-а… и я н-не з-знаю… н-не п-поняла, к-какой, н-но он б-был так-кой ч-чуд-довищно г-громадный, ч-то я п-пе… п-пе…

– Перепугалась?

Она громко всхлипнула и кивнула.

– Я п-побежала, н-но н-не з-знала, к-куда б-бежать! Д-думала, что п-потерялась!

– Марго, ну прошу тебя, не плачь! – взмолился он, увидев, что из глаз ее снова потекли слезы. – Все в порядке, все уже позади. Тебе ничто не угрожает, клянусь! Я позабочусь о тебе. Ну не плачь же, милая!

– Я т-так обра-адовалась, – снова всхлипнула она, – т-так об-брадовалась, к-когда услышала т-твой г-голос!

– Ну-ну, тихо, – шепнул он, – все хорошо. Со мной ты в безопасности, Марго.

– Я б-боялась… т-так б-боялась, ч-что т-ты рассердишься… н-ну, з-за то, ч-что я в-вышла п-погулять одна… – Она робко взглянула на него. – П-пожалуйста, н-не с-сердись на меня, Эрик! Я эт-того н-не вынесу!

А Эрик смотрел на это прекрасное, искаженное страхом лицо и чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он сам испугался захлестнувшего его порыва страсти.

Ничего подобного он не испытывал прежде. Эрик протянул руку, чтобы утереть слезы с ее лица, и вдруг Марго облегченно вздохнула и, закрыв глаза, потерлась о его ладонь будто кошка. Последнее судорожное рыдание вырвалось у нее, превратившись в мяукающий плач, потом она замерла, прильнув к нему.

Прошло немного времени, и когда она наконец снова открыла глаза, Эрик понял, что окончательно погиб.

– Я очень сердит на тебя, – шепнул он. Загрубевшие пальцы скользнули вниз и запутались в густых локонах. – Даже передать тебе не могу, как я зол. Мне бы следовало побить тебя, и это было бы правильно. – Глаза его ни на мгновение не отрывались от ее губ. Она чуть заметно приоткрыла их, и Эрик видел, как они влажно алеют в свете луны – такие мягкие, манящие. Он тихо склонился к ней, пока их губы не оказались почти рядом. – Уверен, тебя следует наказать. Да, я тебя накажу, – прошептал он прежде, чем поцеловать ее.

Он легко коснулся ее губ – поцелуй был едва заметным, даже не поцелуй, а легкое прикосновение, нежное и манящее, немного неуверенное и в то же время безумно чувственное. Пальцы Эрика, запутавшись в шелковистых волосах, ласкали ее затылок, в то время как он осыпал поцелуями ее губы – осторожно, едва касаясь, чтобы оба они могли почувствовать вкус и сладость друг друга. У Марго вырвался жалобный стон. Холодные пальцы скользнули по его щеке. Другая рука запуталась в густых темных волосах.

Губы ее, отвечая, робко шевельнулись в ответ, и эта робость, эта невинность потрясли Эрика. В голове у него помутилось, и в ускользающем сознании молнией промелькнула мысль о том, что, возможно, этот поцелуй был первым для Марго. Это был конец. При одной этой мысли страсть закипела в его крови с такой силой, что Эрик едва не обезумел. Больше всего на свете он страшился напугать ее, внушить ей ужас и отвращение, но она была так опьяняюще хороша, так желанна, что он не мог остановиться.

Нежно, но настойчиво он повернул ее голову, и губы их слились. Твердые губы Эрика властно прильнули к ее губам, давая волю тому безумному желанию, что безжалостно терзало его с первой же минуты, как только он увидел ее. Она удивилась, догадался Эрик. Волнующая, доселе не изведанная сокровенность их поцелуя заставила ее жалобно застонать, и она забилась в его руках, стараясь высвободиться, но Эрик только крепче прижал ее к своему твердому, покрытому броней мускулов телу, подчиняя себе, пока наконец Марго не сдалась окончательно.

И она прильнула к его груди, перестав сопротивляться.

Эрик не смог бы сказать, долго ли длился этот поцелуй. Прошло немало времени, прежде чем в голове у него немного прояснилось. Стоявшая перед глазами пелена спала, он снова овладел собой настолько, что смог выпустить девушку из кольца своих рук. Виновато заглянув ей в глаза, он вдруг увидел, с каким незнакомым, томительно страстным чувством смотрит на него Марго. Она погладила его по щеке и нежно улыбнулась.

– Никогда не думала, что это может быть так прекрасно, – прошептала она. Потом прижалась головой к его груди и чуть слышно вздохнула. – Как я люблю тебя, Эрик!

Он не верил своим ушам и только растерянно моргал, глядя на ее склоненную голову. Услышать от нее такое? Эрику всегда хотелось быть любимым, особенно теми, кто ему бесконечно дорог, – родными, семьей. Прошло уже немало лет с тех пор, когда он впервые догадался, что безудержное, голодное желание любви, глодавшее его с самого детства, не что иное, как порождение страха, глубоко гнездившегося в его душе с того ужасного дня, когда он узнал о своем происхождении. И как умирающий с голоду жаждет хлеба, так и Эрик всей своей измученной, исстрадавшейся душой жаждал любви друзей и родных.