Когда не нужны слова - Ли Бристол Страница 34

Австралия, Сидней Ноябрь 1824 года

Сэр Найджел Истервуд был назначен на свой пост в Австралии десять лет назад. Вначале предполагалось, что он приехал ненадолго, но, подобно многим другим, так и не уехал отсюда. Его соблазнила не сама эта земля — хотя к суровому климату в конце концов привыкаешь, а яркие краски и тропическая растительность способны привлечь кого угодно, особенно тех, кому нравится экзотика, — его внимание сразу же привлекли возможности, которые открывались в этой стране. Он начал карьеру с капитана королевской гвардии, а теперь занимал высокий пост в личной канцелярии губернатора. Его честолюбивые планы шли еще дальше, и он имел все основания надеяться, что они обязательно осуществятся. Высокопоставленный гость, с которым он поднимался по ступенькам в «Кулабу» тем сырым осенним вечером, должен был сыграть важную роль в его дальнейшей карьере.

— С трудом верится, — громогласно заявил сэр Найджел, — что вы, пробыв почти полгода на наших благословенных берегах, ни разу не заглянули в это заведение, которое заслуженно является нашей достопримечательностью.

— Приведение в порядок дел в поместье занимает у меня много времени, — рассеянно оправдывался Эштон. Глаза его тем временем впитывали и по привычке фиксировали в памяти все происходящее на вечерней улице —аккуратные скамьи, освещенные фонарями, небольшое стадо овец, которое гнал домой босоногий мальчишка; хорошо одетые джентльмены в наемных экипажах обгоняли телеги, груженные овощами и вяленой рыбой; тянулись вереницей усталые, закованные в цепи каторжники под бдительным оком вооруженных надсмотрщиков. Это был поистине многоликий город, и хотя Эш пробыл в Сиднее пока всего два дня, он уже почувствовал его несомненную притягательность.

— Боюсь, что я пренебрег своими обязанностями перед обществом, — добавил он. — Трудно заранее предположить, какие сложности могут возникнуть в связи с наследством. Ожидаешь получить выгоду, а получаешь массу проблем.

Сэр Найджел усмехнулся:

— К сожалению, это так. А что касается обязанностей перед обществом, то, хотя нашему городу далеко до Лондона, жизнь здесь имеет свои приятные стороны. Завтра вечером после приема у губернатора вас будут наперебой приглашать в самые приятные дома, так что держитесь. Но сегодня вам предстоит испытать редкое удовольствие. — Он лукаво взглянул на Эштона. — Надеюсь, вы не будете возражать против раннего ужина, потому что впечатление от посещения «Кулабы» будет неполным, если вам не удастся увидеть хозяйку, а она никогда не появляется после девяти часов вечера.

Эш удивленно вскинул брови:

— Но вы, кажется, сказали, что это мужской клуб? Сэр Найджел довольно хохотнул, предвкушая приятно удивить его.

— Так оно и есть, сэр, причем клуб это элитный. Разумеется, я с удовольствием дам вам рекомендацию для вступления в его члены, но сегодня вы будете моим гостем. Понимаете, — он искоса взглянул на Эштона, — здесь есть множество других заведений, однако, смею доложить, ни одно из них не подходит для настоящего джентльмена. «Кулаба» — заведение самое респектабельное, и… гм… дамы туда не допускаются.

Эш подавил усмешку.

— Я понимаю, — сказал он, — и чтобы вас успокоить, скажу, что, несомненно, предпочитаю провести вечер в респектабельном клубе, а не в борделе, какими бы превосходными качествами ни обладали подобные заведения.

У сэра Найджела отлегло от сердца.

— Я так и предполагал. Ну что ж, вы не будете разочарованы, сэр, уверяю вас. Плата за вход там довольно высока, но это единственное место в Сиднее, где можно найти стаканчик приличной мадеры.

Эш был слегка заинтригован, когда ливрейный лакей распахнул перед ними дверь и они вошли в небольшой холл. Слуга учтиво поздоровался с ними и взял у них шляпы и перчатки. Эшу показалось, что он вот-вот протянет серебряный поднос, чтобы они положили свои визитные карточки. Если не считать двух рослых темнокожих слуг, стоявших по обе стороны двери, все это напоминало вход в частную резиденцию где-нибудь в фешенебельной части Лондона.

— Вы сегодня ужинаете у нас, сэр Найджел? — спросил слуга и, получив утвердительный ответ, повел их в сторону столовой, откуда доносились звяканье серебряных приборов и приглушенное жужжание голосов, говорившие о том, что немало представителей сиднейской знати не возражали против раннего ужина, чтобы иметь возможность взглянуть хоть одним глазком на хозяйку этого заведения.

Как только они уселись за стол, сэр Найджел, заметив, как Эш обвел комнату удивленным взглядом, усмехнулся.

— Поразительно, не так ли? Почти точная копия великосветской столовой. Можно закрыть глаза и представить, что за порогом этого дома Лондон. А комната для игры в карты ну точь-в-точь как в «Уайте», даже книга, в которую записываются ставки заключенных пари, имеется. Если желаете, мы потом сыграем партию-другую. И конечно, здесь есть курительная комната, где нередко заключаются серьезные сделки. Там почти всегда можно встретить весьма интересных людей. Потом я вам все здесь покажу.

На Эша все это действительно произвело впечатление, хотя он и не мог бы сразу сказать, хорошо это или плохо. Во время своего краткого пребывания в Англии перед отъездом в Австралию он не встречался ни с кем из старых знакомых, он не принимал приглашений, не наносил визитов и не имел ни малейшего желания делать это. Все, что некогда Англия значила для него, давно стерлось из памяти. Он перешагнул через все это и больше никогда не вспоминал. Он дрался с волками, спал в пещерах и за последние пять лет ел у костра в компании таких людей, которым не позволили бы даже подметать ступеньки лестницы перед черным входом в городской особняк его отца. Торжественная тишина столовых и изысканные манеры за столом больше не являлись частью его жизни.

Однако, войдя сегодня в эту столовую, он вдруг снова почувствовал себя двадцатилетним юнцом — неопытным, полным надежд. Все то, что, как ему казалось, он давно перерос — ощущение массивного столового серебра в руках, сверкание хрусталя, приглушенное жужжание голосов, ведущих цивилизованный разговор на чистейшем английском языке с правильным произношением, — все это вдруг естественно встало на свои места, заполнив в жизни Эша пустоту, о существовании которой он до сих пор даже не подозревал. Наверное, никто по-настоящему не перерастает то, что заложено в нем при рождении, подумал Эш, потому что, усаживаясь за стол, накрытый белоснежной скатертью, он почувствовал столь сильный приступ ностальгии, что был буквально вынужден встряхнуть головой, чтобы освободиться от наваждения.