Сорванная вуаль - Дебора Мартин Страница 34

Ум может создавать законы поведенья,

Но нрав горячий их не признает.

Уильям Шекспир. Венецианский купец

Уилл стоял перед закрытыми широкими дверями цыганского фургона и, хмурясь, оглядывался по сторонам. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он неохотно поднял руку, собираясь постучать, но не успел этого сделать. Двери распахнулись, и на пороге появилась встревоженная Тамара.

– Где она? – упираясь кулаками в бока, спросила она. От этого движения ее пышная грудь непроизвольно выступила вперед. Уилл не мог не уставиться на такую грудь. Более того, простая свободная блуза и тяжелые юбки, которые она обычно носила, были в беспорядке. Без сомнения, Тамара только что встала с постели. Ее волосы, легкое облако черных кудрей, свободно падали на ее плечи. Боже, от этого зрелища все мысли исчезли из головы Уилла.

– Ну? – в нетерпении произнесла Тамара.

– Она все еще в доме.

Тамара тихо выругалась, а затем, шурша юбками, спустилась по грубым деревянным ступеням, которые Уилл сам пристроил к фургону, и прошла мимо него.

– Куда ты идешь? – окликнул ее Уилл.

– Спасать свою племянницу от твоего хозяина.

Уилл схватил Тамару за руку, пытаясь остановить. Ее глаза угрожающе вспыхнули.

– Он не позволит ей уйти с тобой, – без обиняков заявил Уилл.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Тамара, сердито сводя брови.

– Он… она… О, черт! Он думает, что Мина – шпионка Тирла! Это слишком трудно объяснить. Но правда в том, что граф не отпустит ее, пока не убедится, что она не предательница.

На мгновение на лице Тамары промелькнуло изумление, затем она побледнела. Было похоже, что она близка к обмороку.

У Уилла заколотилось сердце. Проклятие, она приняла это слишком близко к сердцу, как он и опасался! Он обещал маленькой мисс рассказать ее тетке, что произошло. Это он мог сделать, не нарушая верности своему хозяину. Он ожидал, что Тамара придет в ярость, разразится гневными тирадами, а она, того и гляди, упадет без чувств.

– Он ничего ей не сделал, – сказал расстроенный Уилл, протягивая руку, чтобы поддержать Тамару. – Можешь об этом не беспокоиться.

Она подняла на него глаза, вдруг потемневшие от тревоги, и у Уилла сжалось сердце. В эту минуту Тамара казалась совсем молодой и беззащитной.

– Нет, но сделает, – мрачно сказала она. – Особенно когда он узнает…

– Что узнает? – Уилл прищурил глаза.

Выражение лица Тамары стало непроницаемым.

– Узнает… узнает, что она девственница. Это все равно что отдать беззащитного цыпленка стервятнику.

– Мой хозяин не людоед, Тамара, – холодно заметил Уилл.

– Все равно он хочет лишить ее невинности. Разве ты не заметил? Как он впивается в нее глазами, как только оказывается поблизости? А она… а она невинна, вот и все. Она не может устоять перед своим влечением к нему, как и он – к ней. Она для него словно приманка для сокола. Он хочет овладеть ею, Уилл. А сейчас он нашел повод удерживать ее во власти его чар.

Уилл хитро улыбнулся и привлек Тамару к себе, безумно радуясь, что она не отталкивает его.

– Ты должна верить в свою племянницу. Когда я уходил, эта «невинность» честила графа на чем свет стоит. Она даже не дала ему спокойно позавтракать! Она совсем такая, как ты, точно. Она доставит ему много беспокойства.

Тамара сокрушенно покачала головой:

– Столько всякого другого, о чем ты не знаешь, связано с этим… Пойми одно: твой хозяин не для нее. Бог знает, что он может сделать теперь, когда она в его руках. Хуже всего то, что я не смогу защитить ее.

– Ладно, любовь моя, не все так уж плохо, – прошептал Уилл, крепче обнимая Тамару. Он решил быть посмелее. – Кроме того, если ты права и граф хочет… завоевать ее любовь, ну и что? Посмотри на нас. Ты вошла в мое сердце в тот день, когда я увидел тебя. Может быть, у них то же самое.

Когда Тамара неожиданно застыла в его объятиях, Уилл подумал, что наконец тронул ее сердце. Но когда она повернулась к нему с выражением презрения на лице, он понял, что поторопился.

– Ты со своими сладкими словами такой же, как граф. – Тамара поджала пухлые губы и сурово смотрела на Уилла. – «Вошла в твое сердце». Скажешь тоже! Нет у тебя сердца, а то бы ты не позволил своему хозяину так обращаться с бедной девочкой. Не старайся успокоить меня. Я не допущу, чтобы вы погубили нас обеих.

По своей природе Уилл был терпеливым человеком, но с тех пор, как начал ухаживать за Тамарой, обнаружил у себя способность раздражаться, о которой раньше и не подозревал.

Впервые он почувствовал, что не может отмахнуться от ее ядовитых слов, как делал это раньше.

– А что тут губить? – запальчиво спросил Уилл. – Вы обе цыганки. И не похоже, чтобы жили как монахини, не так ли?

А вот этого говорить не следовало, понял Уилл, стоило ему лишь взглянуть на Тамару. К такому он еще не привык. Обычно она кипела и бушевала, ее гнев был очевиден, но не страшен. Сейчас она молча смотрела на него с такой ненавистью, что он невольно испугался.

– Я не то хотел сказать, Тамара… – растерянно забормотал Уилл.

Он протянул к ней руку, но она ударила его и прорычала:

– Никогда, никогда больше не прикасайся ко мне, Уильям Крэшоу! Если прикоснешься, обещаю, я изрежу все чувствительные части твоего тела на кусочки. – И она зашагала в направлении к Фолкем-Хаусу.