Звездные ливни - Татьяна Басанская Страница 34

Девушка кричала, царапалась и кусалась, но справиться со здоровыми княжескими гриднями не смогла. Возможно, если бы она вела себя иначе, молодые парни пощадили бы ее прекрасное тело, а так — выпороли от души и бросили, словно дворовую девку, отлеживаться на конюшне, лишь слегка прикрыв окровавленную спину конской попоной. Раны на теле зажили в конце концов, а вот в душе они кровоточат до сих пор.

Святополк заявился к ней уже через несколько дней. Он целовал ей руки, глаза, губы, осыпал золотом и самоцветами, умолял поверить, что не может сейчас ссориться с женой. Ему слишком необходима была помощь отца Регелинды. Но Руте-то какое дело до его забот? Впрочем, она не раз предлагала ему обратиться к ее собственному отцу. Блюд имеет должок перед князем и, конечно же, не откажет сыну Ярополка в помощи деньгами да и замолвить слово в пользу Святополка перед именитыми людьми Киева тоже сможет. Почему он не хочет согласиться с этим? Чем помощь Блюда хуже помощи короля ляхов? Да и начнись заварушка — пока еще придет помощь из Польши… А вот знать киевская может решить судьбу Святополка в самое ближайшее время.

Рута и не подозревала, что это время наступит очень скоро. В конце изока месяца внезапно умер князь Владимир, и Святополк тут же ухватил власть в свои руки. Рута сгорала от нетерпения, сердце ее безудержно билось. Она ждала, что сейчас, сию минуту, к ней явится посланец от князя, что ее позовут в Киев. Святополк обещал сделать ее княгиней, как только умрет Владимир. Но вместо этого он и вовсе перестал бывать на заимке. Почему князь не зовет ее? Что случилось?

Не выдержав разлуки, Рута сама примчалась на Киевскую Гору. Она решила не ждать, когда позовут, а идти самой. Силой взять то, что принадлежит ей. Но ее даже не допустили в княжеские палаты. К ней вышел воевода Волчий Хвост и, дождавшись, когда девушка, обессилев от крика, уймется, посоветовал вернуться в родной дом и повиниться перед родными. Но для Руты это было равносильно тому, чтобы вернуться в то проклятое дальнее селение, откуда ей удалось вырваться лишь благодаря Святополку. Только на этот раз можно быть уверенной, что там она и останется навеки. Отец никогда не примет обратно в свой дом блудную дочь.

Вновь потянулись долгие пустые дни на лесной заимке. Хорошо еще, что князь милостиво разрешил любовнице там остаться.

Но самой большой неожиданностью оказался приезд в начале зарева месяца сотника Редези с повелением немедленно вернуться в отчий дом, где ее ожидало венчание со знатным варягом. По дороге в Вышгород Рута представляла, каким высокомерием наградит человека, решившего жениться на ней по приказу князя.

Но вышло иначе. Рута вернулась в родной дом с почестями, а попала на свадьбу своей сестры. Явившаяся с того света меньшая сестрица успела завладеть и батюшкиным богатством, и завидным женихом. Увидев Руту, маленькая мерзавка сделала вид, что рада видеть сестру, и даже позволила остаться в отчем доме. Благодарю покорно — быть приживалкой у младшей сестры!

Узнав о том, что оказалась никому не нужной, Рута пришла в ярость и хотела немедленно отправиться в Киев, но сопроводивший ее в Вышгород Редезя получил от князя указание ни в коем случае не позволить опостылевшей любовнице Святополка вновь появиться в княжеском дворце или вернуться в лесной терем. Сотник мигом сообразил, что произошла глупая путаница, и посоветовал рыдающей девице смириться с тем, что в ближайшее время ей придется жить из милости у младшей сестры. Кто знает, быть может, Святополк все же решит помочь бывшей полюбовнице, найдет ей другого подходящего мужа и даже выделит приданое. Именно так всегда поступал князь Владимир.

Пытаясь усмирить девушку, Редезя предложил ей выпить хмельного вина. Залпом осушив большой кубок, Рута вытерла слезы и, кусая губы, принялась разглядывать молодую чету, сидящую во главе стола.

Отметив, что Купава за время странствий успела повзрослеть и похорошеть, Рута перевела взгляд на варяга, и глаза ее расширились от восхищения мужественной красотой мужчины, который мог стать ее супругом. Крепкий, жилистый, сильный — варяг внезапно показался девице желаннее Святополка, из-за которого она столько лет сходила с ума и столько выстрадала за последний год. Рута даже на расстоянии ощутила дикую мужскую силу, исходившую от чужеземного воина.

«Этой мерзавке сам дьявол, похоже, помогает… Неизвестно, где шлялась целый год, с кем путалась, а теперь соизволила вернуться. Подцепила чужого мужа и забрала все отцовское добро! Ну уж нет! Князь меня желал видеть замужем за этим варягом! Именно мне он хотел передать во владение имущество батюшки. Придется тебе, моя дорогая сестричка, дорого заплатить за то, что испортила мне жизнь», — решила Рута и осушила еще один кубок с вином.

* * *

Гуннар уловил весьма знакомое выражение женского интереса в слегка раскосых глазах огненноволосой родственницы, и это его весьма позабавило. Большинство женщин тщательно скрывают свои истинные намерения — эта девица к таковым явно не принадлежала. Он стал приглядываться к Руте и неожиданно понял, что сестра Купавы привлекает его значительно больше, нежели венчанная жена. Жаль, что она заявилась на порог отчего дома так поздно.

Подсевший к жениху сотник Редезя объяснил, что Святополк собирался отдать в жены Гуннару именно эту девицу, старшую дочь Блюда. Похоже, что князь и варяг не поняли друг друга.

Впрочем, все, что ни делается — к лучшему. Девка уже сейчас съедает глазами мужа своей младшей сестры. Видно, она не прочь устроиться на супружеском ложе. Ничего, красавица, придется тебе немного подождать — сначала Гуннар вдоволь насладится девчонкой, которую привез из Новгорода. Разве зря он избавился сразу от двух ее женихов?

Неудивительно, что варягу приглянулась Рута. Старшая дочь Блюда была столь же прекрасной, как и раньше: на гладком, словно мрамор, лице играл соблазнительный румянец, зеленые глаза искрились под соболиными тонкими бровями, алые губы пылали в предчувствии поцелуев, а гибким рукам и стройному стану бывшей княжеской наложницы могла позавидовать даже богиня Фрейя.

Но варяг не знал того, что пышные волосы, манящие очи и роскошное тело скрывали хищную душу боярышни. Уродливым стало сердце красавицы — в нем черными змеями клубились обида на судьбу, жажда мести киевскому князю и ненависть к меньшой сестре.

Никто на пиру не заметил этого. И лишь Купава при взгляде на сестру ощутила, что Рута вернулась в отчий дом еще более злой, упрямой и жестокой.

* * *

Седой туман полз от реки, клубился над озерами, наполнял долины волнами, подступал к холмам. С левого берега надвигалась тьма, на западе, словно пасть огромной ночи, небо играло багрянцем, и на нем черными пятнами мелькала стая воронья, с криком носившаяся над башнями и стенами.

В опочивальне для молодых супругов горят свечи. Их тусклый свет заливает стол с вышитой скатертью, кувшины с вином, кубки, блюда с пирогами и зеленью… Служанки уже сняли с хозяйки роскошный свадебный наряд, и теперь Купава, облаченная лишь в тоненькую нижнюю сорочку с кружевами из золотой нити, сидела на резном стульчике, отрешенно глядя на яства, расставленные на столе. Девушка не чувствовала голода, хотя на пиру по обычаю ей не дозволялось прикасаться к еде и питью. Неужели она сможет хоть что-нибудь съесть в таком состоянии? Купава хотела заплакать, но не могла. Ей до сих пор с трудом верилось, что она стала женой Гуннара. Что ж, она помогла родным, дала обещание в церкви перед алтарем и должна его держать. Если бы только ее перестало трясти…