Козырной туз - Барбара Мецгер Страница 34

– На что же ты в таком случае рассчитываешь? Что Нелл станет твоей любовницей? Если это произойдет, я тебя убью!

– Я думал, ты только что познакомился с этой женщиной.

Оттого, что Гейнз сказал «с этой женщиной», а не «с этой леди», Алекс рассвирепел.

– Я знаю ее много лет. Сэр Чонси продолжал:

– Кроме того, у нее есть старший брат. С ним и должен разговаривать мужчина, если собирается ухаживать за дамой официально.

– Брат уехал, а я здесь.

– Ты как собака на сене, старина. Может быть, ты сам имеешь виды на эту девушку? Ого, кажется, я попал в точку, не так ли? Сейчас ты не в форме, лежишь в постели, перебинтованный, и не можешь понравиться мисс Слоун. Но хочешь избавиться от соперника, тем более что курятник остался без надлежащего присмотра? – Сэр Чонси хлопнул себя по колену. – Давай посмотрим, какой лис первым добьется благосклонности лисицы. Хочешь заключить пари?

Алекс был расположен заключить только одно пари – что выбьет всю дурь из этого мерзавца. Пусть даже снова повредит себе ребра – оно того стоит.

– Убирайся, – сказал Кард, с трудом сдерживая ярость, – и никогда больше не появляйся здесь! Эта леди не для интрижки, – произнес он с угрозой в голосе. – Ей не важно, кто перед ней – ты, я или персидский шах. Она выйдет замуж за честного, верного, любящего человека, которого она сама выберет.

Рассмеявшись, Гейнз поднялся с места.

– Где же она найдет такую редкую птицу? Бедная родственница, живущая в твоем доме. Кто в Лондоне поверит, что ты с ней не спал? Кто захочет подбирать за тобой отбросы?

Он перестал смеяться, когда лорд Кард его ударил. Из-за своего плачевного состояния Алекс не смог бы быстро вскочить с постели, поэтому запустил в Гейнза бокалом. Жаль, что он оказался пуст. Однако бокал попал баронету в подбородок.

– Ну ладно, – сказал Гейнз, выходя из комнаты и потирая ушибленное место. – Твоя взяла. Я отпускаю мисс Слоун. Делай с ней что хочешь. Встретимся в Лондоне, старина, когда будешь в лучшем расположении духа.

Алекс знал, что в ближайшее время едва ли придет в лучшее расположение духа. Гейнз непременно разнесет по всей округе сплетни о нем и мисс Слоун. Алекс еще сильнее помрачнел, когда Нелл узнала о том, что он запретил пускать ее нового друга к ним в дом.

– Как вы могли поступить подобным образом с сэром Чонси?

Алекс промолчал.

– Вы, сэр, слишком много себе позволяете. Вы грубы и высокомерны. В моем собственном доме я могу принимать кого захочу. И если сэр Чонси снова придет сюда, я дам ему это ясно понять. Вы слишком далеко зашли…

– У него были не совсем честные намерения в отношении вас.

– Вы не умеете себя вести, сударь. – Нелл сделала паузу, чтобы перевести дыхание. – А разве у него были в отношении меня какие-нибудь намерения?

– О Господи! Разумеется, были! У каждого мужчины есть какие-нибудь намерения в отношении женщины.

– Даже у вас?

– Я другое дело. Я ваш родственник. Поэтому мои намерения не в счет.

– А это правда, что сэр Чонси имел в отношении меня нечестные намерения?

– Чистая правда. Именно поэтому я запретил впускать его в дом. Несмотря на то что вы давно совершеннолетняя, вы слишком неопытны, чтобы понять, что стоит за невинным на первый взгляд флиртом прожженного светского распутника.

– А вы можете это понять?

– Могу.

– Не потому ли, что распознали в нем родственную душу? Рыбак рыбака видит издалека! Может быть, именно поэтому леди Люсинда по-своему истолковала ваши намерения. Готова поспорить, вы отчаянно флиртовали с ней, и она приняла ваши ухаживания всерьез.

– Если бы поспорили, то проиграли бы. Я уже говорил вам, что не ухаживал за леди Люсиндой и не имел никаких намерений в ее отношении.

– Но вы сами минуту назад заявили, что у всех мужчин есть какие-нибудь намерения. Только не говорите, что леди Люсинде вы тоже родственник.

– Разумеется, я не родственник этой подлой ведьме.

– Но у вас есть и другие невесты, о которых упоминал сэр Чонси. Как вы это объясните?

Мгновение Алекс молчал, мечтая убить этого подонка, как только будет в состоянии держать в руке пистолет. Разжав кулаки, он сказал:

– В отношении других женщин у меня также не было никаких намерений. – Разумеется, если не считать его любовницу, но те намерения были недвусмысленны. По крайней мере так казалось Алексу. – Черт побери, дело тут не во мне.

– Дело тут также не во мне и не в сэре Чонси, а в вашем поразительном высокомерии и диктаторских замашках. Я ничего не желаю знать о том, что у сэра Чонси были какие-то намерения в отношении меня.

– Вот видите, как вы наивны! Вы даже не можете называть вещи своими именами. Сладострастные. Похотливые. Плотские.

Нелл качала головой, отказываясь верить, поэтому Алекс добавил для вящей убедительности:

– Этот грязный развратник хотел лишить вас невинности! Я достаточно корректно выразился, чтобы не оскорбить вашу чувствительность? И достаточно ясно, чтобы вы поняли?

– Я поняла, что вы имели в виду. Только я вам не верю. Мужчин не волнуют… такие женщины, как я.

Алекс рассмеялся:

– Ваши слова лишь подтверждают то, насколько вы неискушенны в подобных вопросах. – Что касается самого Алекса, то стоило ему ощутить аромат роз, когда Нелл входила в комнату, как его бросало в жар. Не будь он джентльменом, читающим ей нравоучения об опасности быть совращенной светским распутником, он расцеловал бы ее, выдернув шипы из этой розы, и приложил к губам эти нежные шелковые лепестки. Нет! Он должен был бы высечь себя за столь непристойные мысли о Нелл. Хорош гусь, нечего сказать! А еще во всеуслышание утверждает, что он – ее кузен! Чем он лучше сэра Чонси? Разве что тем, что ни за что не станет вести себя так, как рисует ему его разыгравшееся воображение. – Волнуют. Еще как волнуют!

– Только не женщины моего возраста, – все еще не верилось Нелл.

– Что? Хотите сказать, что вы слишком стары, чтобы привлечь внимание мужчины? Когда мой отец встретил Лизбет и влюбился в нее без памяти, она была старше вас.

– Да, но я не похожа на Китти Джонстон из гостиницы. – Нелл нервно теребила вырез платья, глядя на свой скромных размеров бюст.

– Нет, и слава Богу. Даже Гейнз не захотел бы женщину, которую так просто купить. Именно ваша неискушенность и обезоруживает мужчин. Более того, вы – леди, с грацией и шармом, внутренней красотой, к тому же привлекательная внешне.

– А вы?

Кард поднял брови.

– Что – я?

– Вы испытываете ко мне нечто подобное? Я вас волную?

– Боже правый! Чему только вас учили в вашей академии? Разве может женщина задавать мужчине такие вопросы?