Ястреб и голубка - Вирджиния Хенли Страница 34

— Я приду, милорд, — проворковала она и непроизвольно вздрогнула. — Когда-нибудь приду.

Шейн Хокхерст обозвал себя последним глупцом. Совершенно незачем осложнять себе жизнь — сложностей в ней и так хватало с избытком. Он вздохнул и решил так: если он хочет сотворить какой-то порядок из нынешнего хаоса, то впредь будет решать свои проблемы не все одновременно, а по одной.

Этой ночью он предавался нежным любовным утехам с Ларксонг, а потом обнял ее и привлек к себе, чтобы облегчить предстоящее объяснение: настала пора разрубить узел, привязывающий ее к нему. В летние месяцы он долго и усердно размышлял, как именно это осуществить. Легкие чары Сабби Уайлд сумели зажечь в его крови огонь, и он догадывался, что скоро она станет для него самой желанной женщиной в мире. Но она ни за что не потерпит — он хорошо это понимал, — чтобы в его жизни оставалось место для другой, поэтому нужно было найти достойный способ, чтобы положить конец его нынешней любовной связи. Красавицу Ларксонг подарил ему алжирский бей в знак признательности за возможность пользоваться торговыми кораблями империи Хокхерстов; Шейн принял дар, потому что в противном случае девушку собирались отдать в лучший бордель Алжира — «Сад Наслаждений». Многие предлагали ему за нее целые состояния, и хотя раньше ему случалось покупать женщин, но продать… Об этом и речи не могло быть. Какое-то время его забавляла мысль подарить ее королеве, но, хорошенько взвесив, что может из этого получиться — а он подозревал, что на нее будут глазеть, как на какую-то заморскую диковину вроде рабыни-карлицы, — он отказался от этой затеи, но и не предпринял ничего другого.

— Ларксонг, ты никогда не мечтала вернуться на родину? — мягко спросил он.

Наступило долгое молчание. Она раньше, чем он, поняла, что когда-нибудь ответственность за нее и ее жизнь ляжет на него тяжелым бременем. Оставалось только надеяться, что, когда она ему надоест, он передаст ее доброму хозяину.

— Я стараюсь не мечтать о невозможном, — тихо ответила она.

— Если бы твоей родиной был Китай, я тоже сказал бы, что это невозможно. Но ты говорила, что твою мать вывез с Востока твой отец, а он турок. Ты рассказывала о прекрасном городе на берегу большого моря.

Ларксонг сказала:

— Византия — центр вселенной, где сходятся континенты.

— Там, где соединяются Европа и Азия…

Это блистательный город Константинополь.

— Да, да! — воскликнула она в радостном возбуждении.

— Милая моя Ларксонг, хватит ли у тебя храбрости отправиться на корабле в Константинополь и отыскать свой дом?

Ее щеки были влажными от слез. Он не станет унижать ее, не передаст ее другому мужчине.

— Барон! — резко позвал он, сбросив на ковер сильные ноги и быстро натянув бриджи и сапоги. На пороге спальни появился Барон. — Надо связаться с Грейс О'Мэлли. Я хочу, чтобы Ларксонг могла отправиться морем в Константинополь и чтобы в пути была обеспечена ее безопасность.

Лорд Эссекс сопровождал своих сестер — Дороти Деверо и Пенелопу Рич — в Театр Розы; с ним была и Сабби. Ей хотелось, чтобы спектакль никогда не кончался, так ей все здесь понравилось. Сначала вся компания собралась в доме Эссекса на Стрэнде, где Робин представил Сабби своим сестрам. Желающим было предложено шесть сортов различных вин, от сака до аликанте, и Сабби благоразумно развела свою порцию водой. Она понимала, что наливаться вином в столь ранний час было бы неосмотрительно.

Перед уходом из Эссеке-Хауса все они надели маски, чтобы не быть узнанными. Искусно изготовленные маски изображали различных животных и были украшены мехом, перьями и блестками. Дороти выбрала для себя маску кошки, Пенелопа предпочла пеструю бабочку, а Робин взял две парные маски — для себя и для Сабби.

— Лис и лисичка, — пояснил он шутливо, — потому что мы оба рыжие.

Сабби сразу же подружилась с Пенелопой Рич. Это была красивая молодая женщина с золотистыми волосами и роскошной фигурой; живой ум и острый язычок делали ее особенно привлекательной с точки зрения Сабби. Пенелопа была замужем, и считалось, что брак ее весьма удачен, но сама она смирилась с тем, что счастья в этом браке ей не видать, ибо по-настоящему она любила только Чарльза Блаунта, с которым дружил ее брат. Их роман продолжался несколько лет, но сейчас, будучи командиром кавалерийского полка, он воевал в Голландии. Она умоляла Эссекса, чтобы он сообщал ей все новости о своем друге, но брат почти ничего не рассказывал ей и делал все, чтобы она и думать забыла о возлюбленном. Она знала, что голландцы ведут кровопролитную войну с Испанией и что война эта шла с переменным успехом.

Для Сабби не было секретом, что королева не пожелала принять ко двору сестер Эссекса.

— Да она вовсе не нас ненавидит, — объяснила Пенелопа удивленной Сабби. — Дело в нашей матери, Петиции. Королева никогда не простит, что она вышла замуж за Лестера.

Видите ли, они кузины — Бесс и наша мать.

Елизавете достался трон, а Петиции — красота и негласный муж королевы. По моему разумению, дележ был справедливым. — Она подмигнула собеседнице.

Сабби чувствовала, что у нее появилась сильная союзница в необъявленной войне против королевы и что с Пенелопой можно говорить откровенно.

— Может быть, именно поэтому она сделала милорда Эссекса своим фаворитом. Если Летиция забрала себе мужчину, к которому королева питала самую сильную привязанность, то, ради того чтобы отыграться, Бесс пытается прибрать к рукам сына Летиции, то есть человека, который дороже всех для вашей матери.

— Господи прости, я думаю, что вы попали в самую точку, — согласилась Пенелопа и заговорила уже тише:

— Говоря по чести, я понять не могу, что такого нашла матушка в этом Дадли. Он всегда был ненасытным прелюбодеем и предлагал каждой женщине, состоявшей при дворе, по три сотни франков за то, чтобы она легла с ним в постель. По-моему, женщин привлекало к нему именно то, что королева считала его своей собственностью. И моя мать вышла за него исключительно ей назло.

К ним присоединился Эссекс и сразу возразил:

— Она вышла за него ради богатства и власти. Любовь тут ни при чем.

Сабби и Пенелопа получили от часов, проведенных вместе, такое удовольствие, что решили снова встретиться на следующей неделе; согласились они и на том, что как-нибудь вечером надо будет, забавы ради, побывать у гадалки или у астролога.

У Пенелопы была своя великолепная карета, и она предложила отвезти Дороти домой.

Сабби не оставалось ничего другого, как вернуться во дворец в карете Эссекса. Во время поездки по лондонским улицам они оставались в масках, что, по мнению Сабби, никого не могло ввести в заблуждение: гербы графа на дверцах кареты и роскошные ливреи кучера и лакеев на запятках достаточно красноречиво свидетельствовали о том, кого везет этот экипаж.

Когда Робин приказал кучеру доставить их в Эссекс-Хаус, Сабби запротестовала: