Идеальный поцелуй - Анна Грейси Страница 34

– Твоего отца посадили за одну рыбу?

– Да, но его хотя бы не повесили, а отправили на каторгу. В Новый Южный Уэльс. На другой конец света, в Австралию.

– За рыбу? Он их что, продавал? Билли был возмущен:

– Разумеется, нет! Он никогда бы такого не сделал. Его мать поспешно добавила:

– Это было два года назад, милорд. Мы были… это был плохой год, и Билл… у него не было работы, и малыши голодали. Мой Билл, он не мог переносить, когда они плакали от голода…

– Билл – это мой отец, так его звали, – объяснил Билли. – Так папа начал рыбачить. А мистер Идс его поймал, и тогда мы видели папу в последний раз. – Он выпрямился, ребенок, взявший на себя обязанности взрослого. – Теперь я забочусь о маме и малышах.

И вправду, понял вдруг Доминик. Вот почему Билли Финн, казалось, был вездесущим, берясь за любую работу, которую мог раздобыть.

– Ну теперь, когда у тебя есть настоящая работа, никто голодать не будет.

Билли поднял голову.

– Настоящая работа?

– Да… – Доминик подумал, какая должность могла бы удовлетворить этого молодца. – Главный фактотум замка. И… младший надзиратель за рыбным промыслом. – Он отдал рыбу матери Билли и вытер руки носовым платком. – Эта должность означает, что ты сможешь ловить – для своих собственных нужд, разумеется, – рыбу в любых озерах и реках этого поместья.

Мама Билли вновь рванулась вперед со слезами на глазах, и Доминик поспешно отступил, прежде чем она смогла в третий раз припасть к его ботинкам.

– Теперь почисти эту рыбу для своей матери, Билли, и отведи Шебу в замок. К тому времени, как я вернусь из Ладлоу, она должна сиять чистотой. – Он повернулся и пошел прочь от домика.

Билли с матерью последовали за ним.

– Главный кто? – спросил Билли.

– Фактотум. Это значит, что тебе придется выполнять самые различные поручения. – Он сел на коня. – Как лакей, только обязанности более… разнообразные.

Лицо Билли осветилось улыбкой.

– Лучше, чем лакей! А у меня будет униформа? – Он был так возбужден, так воодушевлен, что у Доминика просто не хватило духа разочаровать парня.

– Да, у тебя будет униформа. – Хорошо же у него получается не ввязываться в дела с ненавистным поместьем.

– А что я…

– Не беспокой его сиятельство вопросами, Билли, – перебила его мать поток вопросов, к облегчению Доминика. Она взяла его за ботинок – и почему эта женщина все время лезет к его ногам? – и сказала: – Благодарю вас, ваше сиятельство. Простите, что оскорбила вас, милорд, Мне следовало знать, что Леди принесет нам счастье. – Она одарила его блаженной улыбкой. – Я видела ее сегодня утром. У нее такая радостная улыбка – как рассвет после темной ночи. Такая улыбка не может принести ничего, кроме радости. – Слезы полились на его ботинок.

– Да-да, конечно, – пробормотал Доминик и медленно тронул свою лошадь. – Мне пора, у меня встреча в Ладлоу.

Они что-то кричали ему вслед, но он не собирался останавливаться и выслушивать благодарности. Ботинки у него и так уже были мокрые!

Доминик проехал добрую милю и замедлил ход коня, чтобы пересечь ручей, когда плеск воды привлек его внимание к тому факту, что Шеба, оказывается, последовала за ним. Он выругался. Так вот о чем кричали Финны! Было уже слишком поздно, чтобы отводить собаку домой.

– Тебе придется бежать всю дорогу, – строго сказал он. – Поскольку я не собираюсь сажать мокрое и грязное животное в седло рядом с собой.

Шеба взглянула на него обожающими глазами. Ее хвост тихо повиливал, бока вздымались, а язык свешивался набок.

Доминик вздохнул и усадил ее перед собой. Если ему повезет, грязь высохнет, прежде чем он доедет до Ладлоу, и он сможет ее стряхнуть.

* * *

– Я хочу, чтобы Идса поймали! – Доминик прилагал немало усилий, чтобы спокойно сидеть в кресле напротив стола поверенного. Шеба дремала в углу. – Мне нужны лучшие ищейки, которые только есть на свете. Этот ублюдок должен заплатить за то, что он сделал.

Юрист Подмор кивнул своей седой головой.

– Значит, все именно так, как вы подозревали. Просто поверить не могу – два набора книг отчетности. И вы говорите, в замке не было никакой прислуги? И в то же самое время для всех них высылалось жалованье. Растрата таких размеров… Его должны повесить. Или по крайней мере сослать на каторгу.

Доминик покачал головой:

– Мне очень не нравится, когда меня обкрадывают, но это не самое серьезное преступление Идса. Все то время, когда он клал в свой карман прибыль, которую приносило поместье, он доводил трудолюбивых фермеров до разорения… Я видел это повсюду. Он завышал ренту и выселял хороших, сильных людей с земли, которую они успешно возделывали на протяжении нескольких поколений. Он присваивал себе жалованье несуществующих слуг и деньги, предназначенные на ремонт домов арендаторов, который никогда не производился. Некоторые дома выглядят просто ужасно. И вина за все это лежит на мне.

Подмор как-то странно посмотрел на него.

– Вы и впрямь посещали дома?

Только один дом, но Доминик не собирался в этом признаваться. Доминик сурово взглянул на него исподлобья.

– Эти дома принадлежат мне, – сказал он сухо. – Почему бы мне не наведаться в них иногда?

– В самом деле, почему бы и нет? – согласился Подмор.

– Вы знаете, что еще сделал Идс? – Доминик пригвоздил Подмора к креслу ледяным взглядом. – Он отправил человека на каторгу за то, что тот поймал рыбу.

Подмор одобрительно кивнул.

– По крайней мере он не пренебрегал своими обязанностями.

– Ради Бога, этот браконьер был отцом пятерых голодных детей. А сейчас они в еще худшем положении, в то время как он гниет заживо на каторге в Новом Южном Уэльсе.

Подмор нахмурился, не совсем разделяя его точку зрения.

– Но что еще мог сделать Идс? Браконьерство – это преступление, а каторга – обычное наказание.

Доминик уставился на него.

– Ведь рыба принадлежит вам, милорд. Доминик сжал кулаки.

– Целая семья разрушена из-за какой-то жалкой рыбешки?

– Я знаю, это звучит жестоко, но это единственный способ предотвратить преступление. Особенно сейчас, когда закон нарушается на каждом шагу.

Доминик покачал головой.

– Оставить детей умирать с голода – вот что я называю преступлением. Нарушения закона можно предотвратить, если дать мужчинам работу, чтобы они могли накормить и озаботиться о своих женах и детях. Подмор был потрясен.

– Милорд, не говорите, что вы радикал! Доминик пожал плечами.

– Когда-то я был очень похож на этого мальчика. Я знаю, что такое голод.