Ночь, когда шел дождь - Юджиния Райли Страница 34

– Понятно. Вы работаете в «Галвестон газетт»? – Да.

– И вам нравится ваша работа?

– Честно признаться, сейчас она весьма однообразна. Моя основная обязанность – принимать объявления, но в дальнейшем... – Прикусив губу, Кристен замолчала на середине фразы.

– Продолжайте, рассказывайте, – настаивал Джеймс.

– Ну, я надеюсь в будущем стать репортером. – Кристен вкратце рассказала Джеймсу о своем увлечении журналистикой и о планах поступить в колледж.

– По-моему, замечательно, что вы собираетесь заниматься журналистикой, – выслушав Кристен, отозвался Джеймс. – Если учесть, что у вас маленький ребенок, то я назвал бы вас мужественным человеком. И я уверен, что на работе вы принесете гораздо больше пользы, чем многие другие, – добавил он, прищурив серые глаза.

Уловив нотку горечи, проскользнувшую в его тоне, Кристен внимательно взглянула на Джеймса, не зная, как отреагировать на его непонятное высказывание, но, к счастью, Джеймс сам продолжил разговор.

– Знаете, – заговорил он, сцепив пальцы рук, – мне сейчас пришло в голову, что банк имеет стипендиальный фонд. Вероятно, я мог бы представить вас...

– О нет! – поспешно перебила его Кристен, смущенная предложением Джеймса. – Я и не думала о... То есть, надеюсь, вы не считаете, что я специально...

– Конечно, нет, – твердо ответил Джеймс. – Но поймите, Крис, этот фонд был создан для достойных молодых людей, и мне кажется, я даже уверен, что вы пройдете тест.

– Пожалуйста, не создавайте себе лишних хлопот из-за меня, – тихо попросила Кристен.

– Не обещаю, – улыбнулся ей Джеймс.

Неожиданно Тедди, пронзительно взвизгнув, бросил кольцо на пол веранды, и Джеймс отметил явно своевременную реакцию малыша.

– Вижу, у вас здесь крепкая поддержка, – пошутил он и, нагнувшись, поднял детскую игрушку и положил ее на стоящий рядом стол.

Обрадовавшись возможности окончить разговор на щекотливую тему, Кристен поставила лимонад на подоконник и взяла ребенка из коляски.

– Нет, – решительно сказал Джеймс и протестующе поднял руку, – вы еще не допили лимонад. Можно я возьму его?

– Да, конечно же, спасибо, – на мгновение растерявшись, согласилась Кристен.

Допивая холодный напиток, она смотрела, как Джеймс забавляет Тедди. Поднимая ребенка над головой, он радостно улыбался, а Тедди ворковал и смеялся от удовольствия. Идиллическая сцена болезненно смешала все чувства Кристен, и она задумалась, что сказал бы этот человек, если бы узнал, кого он держит.

Через минуту на веранде появилась полная испанка, экономка Джеймса; приветливо улыбнувшись Кристен и с умилением взглянув на малыша, она обратилась к Джеймсу:

– Еще лимонаду, сэр?

– У нас все чудесно, Хелен, – с удовольствием держа на руках Тедди, Джеймс взял со стола зубное кольцо, – но я пуду вам благодарен, если вы помоете любимую игрушку этого юного джентльмена: она упала на пол.

– Конечно, сэр.

Когда экономка вернулась с чистой игрушкой, Кристен поблагодарила ее и сказала Джеймсу, что им с Тедди нужно уходить.

– Большое спасибо за лимонад, но, думаю, мне пора отвезти сына домой. Уверена, он продемонстрировал бы лучшие манеры, если бы не так хотел спать.

– Он очарователен, – передавая ребенка матери, заверил ее Джеймс и, наблюдая, как Кристен укладывает малыша в коляску, добавил: – Спасибо за потворство капризу старика.

– Старика! Вы совсем не похожи на старика! – засмеялась Кристен.

– Мне скоро пятьдесят пять.

– Глядя на вас, этого не скажешь.

– Благодарю за комплимент, – улыбнулся Джеймс. – Позвольте помочь вам. – Они вместе спустили коляску по ступенькам, и Джеймс, выпрямившись, посмотрел на Тедди, сосредоточенно сосавшего большой палец. – Знаете, я приближаюсь к тому этапу жизни, когда у людей появляется склонность к размышлению. У меня никогда не было ни внуков, ни детей, – глухо добавил он.

– Вообще не было? – Нахмурившись, Кристен резко подняла голову.

– Вообще не было. – Джеймс грустно посмотрел на Тедди и снова перевел взгляд на Кристен.

Дома, уложив Тедди спать, Кристен готовила гамбургеры для себя и Джошуа. Она была задумчива и взволнована, а взгляд на кухонный календарь только усилил ее смятение и грусть, вернув мысли к матери. Кристен вспомнила, как несколько лет назад ее мать сидела в кухне над пачкой счетов, прикрыв глаза рукой.

– Мама, я найду работу и помогу тебе оплатить их, – подбежав к ней, сказала Кристен.

– Нет, – ответила ей мать, и чувство собственного достоинства вдруг изменило ее черты, – это моя обязанность, а ты должна окончить школу.

Но обычно на лице матери было написано недовольство, только недовольство и раздражение, и Кристен не могла с этим ничего поделать. Когда наконец пришел день окончания школы, Стелла Морган, подав Кристен плащ и берет, встала рядом с ней перед большим зеркалом и, глядя на отражение дочери, спросила странным надтреснутым голосом:

– Кристен, тебе тяжело жить со мной?

– О нет, мама! – без колебаний заверила ее Кристен. Стелла Морган, отвернулась и стремительно пошла к двери, а когда Кристен догнала ее, порывисто обняла дочь.

– Я горжусь тобой, – сказала она, и Кристен могла отдать жизнь за это мгновение.

За обедом Кристен почти все время молчала, все еще погруженная в свои воспоминания, а Джошуа, только что закончивший один из реставрационных проектов, был в веселом, приподнятом настроении, все время пытался вовлечь Кристен в разговор, но получал лишь односложные ответы. После еды, когда Джошуа помогал Кристен убирать посуду, она тоже не разговаривала, а раздраженно расставляла тарелки и стаканы, пока не разбила чашку.

– Что с тобой сегодня, Крис? – Джошуа крепко сжал ее плечи.

– Я... – Кристен прикусила губу, сдерживая слезы. – Я перед обедом взглянула на календарь. Сегодня...

– Что?

– В этот день четыре месяца назад я потеряла маму, – грустно взглянув на мужа, в конце концов тихо проговорила она.

– О, дорогая, сочувствую тебе. Я не знал...

– Откуда ты мог знать? – Кристен выскользнула из его рук, когда Джошуа попытался обнять ее, и снова занялась посудой.

– Крис, ты ведь никогда не рассказывала мне о своей матери. Я понимаю, для тебя тяжело и болезненно...

– Все верно, – сухо перебила его Кристен, яростно отскребая миску.

– Ты скучаешь по ней?

– Да, – призналась она, прерывисто вздохнув, – хотя мы с мамой никогда не были особенно близки. Сколько я себя помню, она всегда работала по ночам, а я весь день обычно проводила в школе. Но все-таки она была мне матерью, и ее правила наложили отпечаток на всю мою жизнь, – с оттенком горечи закончила Кристен.