Самый неподходящий мужчина - Джо Беверли Страница 34

Дамарис выпуталась из тенет сна. Она открыла глаза в затхлый мрак, но тьма была от задернутого полога. Даже в шатре кровати воздух был очень холодный. И сырой. Сырость в самих стенах. Чейнингс. Она хорошо помнила его.

Она зарылась глубже под одеяло, оставив только маленькую щелочку, чтобы дышать, и поняла, почему голове так холодно, — на ней нет чепца. Интересно, разжег ли кто-нибудь огонь? Скорее всего нет.

Что-то навело ее на мысль, что в свой прошлый визит она жила в этой же комнате. Мейзи тогда спала с ней, но сейчас Дамарис была в постели одна. Возможно, Мейзи отправилась за горячей водой для умывания и дровами для камина. Дамарис решила, что самое разумное — оставаться в постели и надеяться.

Она даже не помнила, как ложилась... Потом вчерашние события разом вернулись к ней, и она села. Холод, словно злая собака, тут же вцепился в нее, и она юркнула обратно под одеяло. Но теперь ей хотелось узнать, не произошло ли что-то новое. Хорошо ли себя чувствует Дженива? Решил ли Фитцроджер загадку? Она высунулась ровно настолько, чтобы отдернуть полог с одной стороны кровати, получив в награду за свои хлопоты облако пыли. Шторы на окне были еще задернуты, но слабый дневной свет проникал по краям.

— Мейзи? — позвала Дамарис, затем громче: — Мейзи!

Тишина.

Дамарис убедилась, что была права в отношении спальни. Она называется Голубой комнатой, хотя стены в ней тускло-серые. В прошлый визит она отодвинула одну из картин и обнаружила за ней васильково-синий кусок.

Дамарис не обладала живым воображением, но сейчас, кутаясь в одеяло, она задумалась, не лежит ли на доме Трейсов проклятие. Слава Всевышнему, что она не станет частью этой семьи.

Чтобы узнать, что происходит, надо встать. Кожа покрылась мурашками при мысли о том, чтобы выставить ее на этот ледяной воздух, но она не неженка. В ее спальне в Берч-Хаусе разжигали камин, только когда она болела. Дамарис увидела свой коричневый вязаный халат на вешалке перед потухшим камином. Широкое пространство голого пола лежало между ним и кроватью. Она свесила ноги с постели, всунула их в тапочки, пулей пролетела через комнату и закуталась в халат.

Он был новый и из толстой шерсти, но она все равно поежилась, поплотнее запахнув полы. Девушка поспешила к умывальнику, но обнаружила лишь тонкий слой льда. Когда она раздвинула портьеры и распахнула покоробившиеся ставни, ее глазам предстали оконные стекла, покрытые таким толстым слоем льда, что нечего было и думать, чтобы сковырнуть его ногтем. Тут, должно быть, такой же холод, как и на улице.

Ага! Она распахнула дверцы платяного шкафа и рассмеялась от головокружительного облегчения при виде своей голубой накидки. Мгновение — и меха накидки окутали ее приятным теплом. Она сунула руки в муфту, потерла их друг о друга и почувствовала себя гораздо лучше.

Чейнингсу ее не сломить.

Но разумеется, она не могла отправиться на поиски остальных, пока не будет должным образом одета. В Берч-Хаусе это не представляло бы проблемы, но чтобы облачиться в ее теперешнюю модную одежду, требовалась помощь горничной.

Который час? Она взглянула на часы на каминной полке, но, разумеется, они не были заведены. Девушка огляделась и увидела рядом с камином ящик для дров. Открыла его и улыбнулась. Щепки и два полена. В один миг Дамарис выгребла золу из очага, прервалась, чтобы растереть замерзшие пальцы. Затем высекла огонь из трутницы и поднесла его к щепкам. Каким-то чудом в трубе оказалась хорошая тяга, и дыма почти не было.

Она вытерла руки и сунула их обратно в муфту, чуть не мурлыча от удовольствия. Хоть она и богатая наследница, но может сама о себе позаботиться.

«А в минуту опасности?» — спросила она себя, вспомнив вчерашние события. Она не могла избавиться от мысли, что этим напитком хотели причинить кому-то вред. А может, уже все разрешилось? Чем скорее она встретится с остальными, особенно с Фитцроджером, тем лучше.

Дверь позади нее открылась, Дамарис поднялась и увидела входящую Мейзи, закутанную в две шали. За ней шла другая, замотанная, словно куль, служанка, неся полное ведро дров.

— Вам не следовало утруждать себя разжиганием огня, мисс Дамарис, — укоризненно сказала Мейзи. — Это ее работа.

Вторая служанка суетливо подбежала к камину. Ее юбка была подобрана до колен, открывая взору заштопанные, обвисшие чулки, а руки у нее были красные и потрескавшиеся. Бедная женщина выложила дрова в ящик, вымела золу и, подобострастно кланяясь, ретировалась.

— Хотите, чтобы я сейчас принесла вам воду для умывания, мисс?

Дамарис поежилась:

— Я не собираюсь раздеваться, пока эта комната не прогреется. Завтрак, пожалуйста, Мейзи. А как там мисс Смит?

— Думаю, хорошо, мисс. Вчера вечером приходил доктор, но он ей не понадобился. Говорят, вдова возмущалась из-за расходов.

— Вот скупердяйка! Надеюсь, слугам живется здесь не слишком ужасно. — Переживу, — сказала Мейзи мученическим тоном. Вернувшись вскоре с завтраком на подносе, она воскликнула:

— Я чуть все не уронила! Мышь бросилась мне прямо под ноги. Не выношу мышей!

Помогая ей с подносом, Дамарис заметила:

— Ты же выросла на ферме, Мейзи. Должна была привыкнуть к ним.

— У нас были коты, мисс. Отличные мышеловы. Вон, поглядите-ка, — заявила она, ткнув пальцем в угол. — И здесь тоже мышиные какашки. Я теперь нипочем не усну.

Поскольку Мейзи немедленно засыпала в любом состоянии и спала мертвецким сном, Дамарис сомневалась в этом, но все же успокоила горничную.

— Позавтракаешь со мной? Пища простая, но ее более чем достаточно.