Папаша напрокат - Диана Чемберлен Страница 34

— Тебе понравился Дилан? — спросила дочку Лаура. Эмма пожала плечами и крепче прижала к себе кролика.

— Может быть, мы попросим, чтобы он показал нам, как он поднимается в небо на воздушном шаре? Тебе бы этого хотелось?

Эмма кивнула.

— Спи крепко, моя радость.

Лаура осторожно высвободила свою руку и наклонилась, чтобы поцеловать Эмму. Та указала пальцем на ночник.

— Я включу его.

Лаура спустилась в гостиную.

Дилан стоял возле книжного шкафа, изучая фотографию, на которой были вместе Рэй, Эмма и Лаура. На снимке Эмме было только два года, и она напоминала темноволосого маленького эльфа.

— Это твой отец? — спросил Дилан. — Это дедушка Эммы?

Лаура рассмеялась. Она не в первый раз слышала этот вопрос.

— Это Рэй, — сказала она.

— Твой муж? — от удивления у Дилана округлились глаза. Совсем как у Эммы.

— Да.

— Прости, я подумал… — На скулах Дилана загорелись два красных пятна, и Лауре это понравилось.

— Все ошибаются. Рэй был на двадцать один год старше меня.

Дилан снова взглянул на фотографию.

— Эмма была замечательным ребенком, она и сейчас просто чудо, — сказал он, — но я представляю, как тебе непросто теперь общаться с ней.

— Да, но я думаю, что ей еще труднее. Она хочет что-то сказать и не может.

— А какой она была до… того, как все случилось?

— Хочешь посмотреть пленку? — предложила Лаура. Глаза Дилана радостно вспыхнули.

— Конечно.

Лаура перебрала кассеты, вставила одну в видеомагнитофон.

— Здесь Эмме четыре года, — объяснила она, усаживаясь в кресло у телевизора с пультом управления в руке. Дилан расположился на диване. — Я снимала это в Бразилии, где работала в обсерватории. Эмма и дочка ее няни специально переодевались и пытались разыграть для нас скетч.

На экране появились Эмма и маленькая Карлита. Они хихикали и придерживали одной рукой разноцветные шарфы, которые прикрывали их волосы, а в ушах качались огромные серьги. В скетче не было ни смысла, ни рифмы, но малыши были в восторге. Эмма говорила больше Карлиты, пересыпая свою речь португальскими словами, которым научилась у няни и своей подружки. Она все время прерывала Карлиту, не давая той открыть рот. Дилан подвинулся на край дивана, совершенно завороженный зрелищем. Лаура сама давно не пересматривала эту запись, и теперь ей было больно. Эмма начисто утратила всю жизнерадостность и уверенность в себе.

Пленка закончилась, Лаура нажала на перемотку. Они с Диланом сидели молча.

— Господи, — наконец заговорил он, — она же не закрывала рта.

— Такова настоящая Эмма, — сказала Лаура.

— Она была такой говорливой.

— Эмма начала говорить очень рано, — подтвердила Лаура. — Она болтала без умолку, говорила с любым, кто оказывался рядом. А если оставалась в одиночестве, то говорила сама с собой. — Ей стало грустно при воспоминании о том, какой была Эмма. — Она великолепно общалась. Каково-то ей сейчас? Каково человеку, привыкшему высказывать свои мысли, неожиданно потерять возможность говорить? Как она это выносит? Ее болтовня сводила с ума и меня, и Рэя, но сейчас я отдала бы все на свете, только бы снова услышать ее голос.

Дилан смотрел на погасший экран. Он судорожно глотнул, и Лауре показалось, что он сейчас расплачется. У нее самой глаза щипало от слез.

— Я чувствую себя совершенно беспомощным, — Дилан не сумел скрыть своего разочарования.

В его голосе Лаура услышала нотки отчаяния и побоялась, что он сдастся.

— Ты будешь приезжать к ней? — спросила она.

— Конечно. Обещаю тебе, Лаура. Я буду с вами. — Его лицо было серьезным, и Лаура поняла, что он говорит правду. — Я столько потерял, потому что не знал ее раньше.

— Ты сердишься на меня за то, что я не сказала тебе о ней?

— Нет, я не сержусь. Я не готов был стать отцом для Эммы. В то время я пребывал не в лучшей форме.

Лаура вздохнула и откинулась на спинку кресла.

— В последние дни я все больше ощущаю себя детективом. Люди, которых я любила, становятся для меня загадками. Я не понимаю, что творится в голове у Эммы, да еще эта женщина… — Она махнула рукой. Зачем углубляться во все это?

— Какая женщина? — спросил Дилан.

— Это долгая история, — вздохнула Лаура.

— Я никуда не спешу. — Он поудобнее уселся на диване, приготовившись слушать.

Лаура рассказала ему о смерти отца и его неожиданной просьбе, о своих визитах к Саре Толли и своей неспособности понять, что связывало эту женщину с ее отцом. Она не забыла и о странных письмах, показала Дилану последнее послание.

— «Потеря памяти может быть благословением», — прочитала Лаура вслух. — «Сара ничего для вас не значит. Не ездите к ней больше». — И снова мороз пробежал у нее по коже.

— Странно, — Дилан подался к ней. — У этой женщины нет семьи?

— Мой отец сказал, что нет. Служащая в доме престарелых подтвердила, что до меня ее никто не навещал.

— И ты не нашла никакой связи между ней и твоим отцом?

Лаура покачала головой.

— Может быть, они были любовниками?

— Такое возможно, я полагаю. Моя мать умерла, когда мне было семь, и, насколько я знаю, у отца никогда не было «подружки», хотя были друзья женского пола. Но если он и встречался с Сарой, то мне об этом ничего не известно. Сара ничего не помнит и никого не узнает.

— Твой отец определенно с кем-то встречался, — убежденно сказал Дилан. — Мужчины не могут жить только хлебом насущным.

Она улыбнулась.

— Полагаю, что нет. Но я не замечала этого.

— А если Сара помнит, но по какой-то причине не говорит тебе?

Это не приходило Лауре в голову.

— Думаю, это возможно.

— Допустим, твой отец когда-то был ее любовником. Может быть, кто-то не хочет, чтобы ты узнала об этом, и поэтому присылает тебе эти письма.

— Как-то нелепо, не находишь?

— Вероятно, ты права, — согласился Дилан. Он посмотрел в окно. — Ночь сегодня ясная. Ты говорила, у тебя есть телескоп?

— Это все равно что спрашивать, есть ли у тебя шар, — рассмеялась Лаура. Она посмотрела на часы. — Хочешь увидеть мою последнюю комету?

Они поднялись наверх в ее импровизированную обсерваторию. Дилан остановился на пороге.

— Вот это да! — воскликнул он, смотря в небо сквозь прозрачный потолок. — Невероятно!

Лаура открыла дверь, ведущую на галерею.

— Мы вывезем телескоп сюда, раз дождя не предвидится, хорошо? — Она осторожно выкатила телескоп на галерею и установила его с северной стороны дома.