Кровавая месса - Жюльетта Бенцони Страница 34

Имея в своем распоряжении таких людей, барон рассчитывал добиться цели. Несмотря на суровость порядков в Тампле и на то, что Тулан теперь вынужден был скрываться, бегство королевской семьи представлялось ему возможным. Необходимо было только выбрать вечер, когда Кортей и его люди, многие из которых разделяли взгляды своего командира, будут дежурить в Тампле одновременно с Мишони. Управляющий тюрьмами носил еще и титул комиссара, что позволяло ему частенько наведываться в Тампль, не вызывая ни у кого подозрений.

В этот день де Бац вышел из мрачной башни, окрыленный надеждой и снедаемый яростью. Ему все-таки удалось увидеть пленников. Он наблюдал, как королева в траурном черном платье, по-прежнему величественная и прекрасная, но с поседевшими волосами, заставляет читать маленького короля. Мальчик показался барону бледненьким и худым. Мадам Елизавета и ее племянница, закатав рукава, прилежно стирали в тазике тонкое белье, и это потрясло де Баца. Эти молодые женщины не видели в своей жизни ничего, кроме роскошных королевских дворцов, им прислуживали толпы слуг, но они приняли этот страшный поворот колеса фортуны со смирением и покорностью божьей воле. Принцесса Мария-Терезия засмеялась чему-то, и барон вспомнил о Лауре, которая с памятной встречи в Тюильри питала к девочке искреннюю нежность, нежность матери к своему потерянному ребенку…

В течение последних двух месяцев де Бац редко виделся и с Лаурой, и с Мари. Он прилежно исполнял роль солдата Национальной гвардии Форже, что позволяло ему находиться в самом центре заговора. Кортей поселил его в комнатенке рядом со своей лавкой, и оттуда барон продолжал ткать свою паутину, которая вскоре должна была охватить весь Париж. Благодаря большому количеству денег он быстро нашел сочувствующих и даже сообщников в самых различных кругах, начиная с полиции и кончая Коммуной и Конвентом. Не следовало забывать и о молодых дворянах, сгоравших от желания доказать свою преданность престолу. Де Бац очень умело держал всех этих людей на расстоянии друг от друга, за редким исключением, ни один из заговорщиков ничего не знал об остальных.

После неудачной попытки спасти короля де Бац не раз задавал себе вопрос — правильно ли он поступил, когда собрал в заброшенной шахте пятьсот человек? Ведь среди такой толпы легко было затеряться шпиону и предателю. Он спокойно мог ограничиться двадцатью своими единомышленниками. Но тогда барона просто застали врасплох. Никто не мог представить, что казнь состоится так быстро после вынесения приговора…

На этот раз Жан решил действовать очень осторожно, точечными ударами, что требовало минимального количества участников.

Тем временем его подрывная деятельность против Конвента начинала приносить свои плоды. 31 мая Люлье — прокурор-синдик Коммуны и друг барона — пламенной речью заставил присутствующих ополчиться на жирондистов. Собственно, жирондисты были людьми весьма умеренных взглядов, но де Бац не мог им простить, что они проголосовали за смерть короля.

Задача Люлье оказалась не из сложных: незадолго до этого генерал Дюмурье, принадлежавший к жирондистам, окончательно перешел на сторону врагов революции и сдал австрийцам комиссаров Коммуны, присланных к нему с проверкой.

В то же самое время в пригородах действовали умелые ораторы, среди которых были Дантон и Марат, игравшие, не подозревая об этом, на руку барону. В результате толпы разъяренных людей ринулись на штурм Конвента, разместившегося во дворце Тюильри. Жирондисты, преследуемые со всех сторон, бросились в провинции, чтобы поднять тревогу среди сочувствующих им. Между тем по Парижу прокатилась волна арестов. В частности, была взята под стражу и помещена в тюрьму Аббе молодая и очаровательная госпожа Ролан. Барон не любил, когда арестовывали женщин, но именно госпожа Ролан слишком часто повторяла, что ей доставит ни с чем не сравнимое удовольствие наблюдать за тем, как королева будет спускаться все ниже и ниже в ад оскорблений и унижений.

Де Бац знал, как влияют женщины на симпатии или антипатии мужчин. Красивая, образованная, умная, Манон Ролан находилась в самом центре политического олимпа: ее муж, который был намного старше ее, руководил министерством внутренних дел. Манон Ролан завораживала жирондистов; многие из них были влюблены в нее. Она казалась самой себе музой революции, и в ее салоне много говорили о добродетели, о справедливости, о свободе, о стоицизме и Плутархе. Манон Ролан всегда оставалась искренним и непримиримым врагом монархии, даже конституционной. Ее устроило бы только идеальное правительство, состоящее из кристально честных и преданных революции людей. Правительству надлежало следить за добродетелью и достоинством народа, который, по словам госпожи Ролан, «был груб, жесток, необразован и любовался мучениями тех, кто был отдан ему на растерзание».

Де Бац признавал истинное значение госпожи Ролан и, хотя она ему никогда не нравилась, не мог не относиться к ней с уважением. Эта женщина пыталась играть, проиграла, и теперь ей оставалось только дожидаться процесса. Приговор мог быть только один. Ей предстояло подставить свою очаровательную головку на эшафот под нож гильотины, установленной на площади Революции, прямо напротив гротескной статуи Свободы из папье-маше. Эта статуя была водружена на пьедестал, оставшийся от конной статуи Людовика XV. Почти ежедневно Комитет общественного спасения и революционный трибунал отправляли на смерть свои жертвы. Они намеревались возвести террор в ранг правительственной политики. Что ж, тем хуже для тех, кто, пусть даже из самых лучших побуждений, помогал им в этом…

Когда его смена в Тампле кончилась, де Бац отправился в свою секцию Лепелетье. В строю он оказался рядом с Питу, которого Кортей затребовал из секции Лувра как образцового солдата. Но только когда их распустили по домам и они наконец оказались наедине, компаньоны смогли поговорить без помех.

— Ну, что? — спросил Питу, когда они уселись за столик в маленьком кабачке, где почти не было посетителей. — Каковы результаты?

— Все нормально. Нам остается только утрясти кое-какие детали и ждать того времени, когда мы окажемся в Тампле вместе с Мишони. А как у вас идут дела с малышкой Тизон?

Де Бацу при помощи Люлье удалось выяснить, что Коммуна держит под надзором молодую девушку, считая это гарантией верности ее родителей. Содержали ее всего-навсего в старой квартире семейства Тизон, а приглядывали за ней их друг Бурдон и его жена. Этот же самый Бурдон и нашел Тизонам место в Тампле. Барон выяснил, что Бурдоны люди «чистые» и никто не может усомниться в их гражданской благонадежности, однако папаша Бурдон любит хорошее вино, в последнее время ставшее редкостью, особенно для людей небогатых, и хороший табак. А его супруга, слегка покраснев, призналась в слабости к ликерам и конфетам-пралине.

Следуя советам барона, Питу познакомился с папашей Бурдоном в кабачке, завел с ним разговор, дал понять, что у него есть дядя-бакалейщик, и добился-таки приглашения в дом Бурдонов. Несколько дней спустя он появился на пороге с двумя бутылками бургундского из подвалов барона и мешочком пралине из запасов торгового дома Кортея. Молодой солдат Национальной гвардии повел себя очень уважительно по отношению к дамам, тайком бросал восхищенные взгляды на Пьеретту, которая и в самом деле была очаровательна, и дождался приглашения заходить еще.