Чарлз-стрит, 44 - Даниэла Стил Страница 34

На этот раз обитатели дома номер 44 по Чарлз-стрит проявили к Эйлин гораздо меньше сочувствия. Мария пять дней кормила ее бульонами и другой пищей, которую не требовалось жевать, а потом по-матерински прочла нотацию. На этот раз Брэд не только подбил ей оба глаза и украсил все лицо синяками, но и чуть не вышиб зубы. За три дня ей дважды пришлось побывать у дантиста. Мария объяснила девушке, что снова встречаться с этим человеком просто нельзя. Франческа вместо утешений настойчиво предлагала помощь. А Крис заявил, что не желает вмешиваться.

— Мне осточертели помешанные, наркоманы и те, кто сам себя сводит в могилу! — яростно выпалил он в разговоре с Франческой. — У нее зависимость от этого парня, и даже если ты прикуешь ее цепями к стене, она все равно улизнет к нему, а он снова изобьет ее до синяков. Ей уже ничем не поможешь. Все это я прошел с Ким и наркотиками. С чужой зависимостью бороться невозможно, со временем я твердо уяснил это, и теперь даже пытаться не стану. Ради предмета своей зависимости она сделает что угодно. В сущности, это та же наркомания. Таких людей не исправишь и не остановишь, только надорвешь себе сердце в бесплодных попытках.

— Но не могу же я просто сидеть и молча смотреть, как она губит себя! — возражала Франческа, поражаясь неожиданному бездушию и холодности Криса.

— Ты зря тратишь свое время. Она должна захотеть помощи, а до этого никакие уговоры на нее не подействуют.

На Эйлин было больно смотреть, Франческа ненавидела себя за бездействие. Такая милая девушка — и с такой низкой самооценкой! Теперь это было очевидно. Отец отбил у нее всякое желание защищаться. Она привыкла к насилию, ждала его и считала, что ничего другого не заслуживает.

Работодатели были недовольны Эйлин: ей снова пришлось взять неделю отпуска, пока синяки не поблекнут настолько, чтобы можно было скрывать их под макияжем. Когда Эйлин наконец вновь вышла на работу, ее уволили. В тот день она вернулась домой потрясенная. Она лишилась работы. Брэд больше не желал с ней разговаривать — только твердил, что знать ее не хочет. Он прогнал ее, а она изводила Франческу вопросами, позвонит ли он еще хоть когда-нибудь. Это выглядело болезненно и жалко.

— Надеюсь, никогда, — отвечала Франческа, уже начиная понимать, что Крис был прав и что у Эйлин зависимость от насилия. Несмотря на всю жестокость Брэда, без него у Эйлин началось что-то вроде абстинентного синдрома. Но обратиться за помощью к психологу она отказывалась наотрез. Франческа надеялась только на то, что со временем Эйлин одумается и поймет, что уже отвыкла от наркотического влияния Брэда.

А между тем мать Йена потребовала встречи с сыном в тюрьме. Крис отказался наотрез, заявив, что для ребенка это слишком серьезная травма. Два психиатра, обследовавших Йена, согласились с ним. С отцом мальчик был счастлив, его жизнь потекла, как прежде, они занимались самыми обычными делами.

В эти дни Шарль-Эдуар часто навещал Марию, готовился вместе с ней к работе над книгой. Когда француз появлялся в доме, Йен тенью следовал за ним. Шарль-Эдуар учил мальчика французскому и показывал, как готовить самые простые блюда. Он привязался к Йену и явно умел находить общий язык с детьми, хотя и не имел своих. Зная, через что пришлось пройти Йену, Шарль-Эдуар сочувствовал ему. Мальчику особенно нравилось, когда его новый друг снова делал вид, будто вынимает у него из уха яйцо, а иногда даже два: Йен просил повторить этот незамысловатый фокус еще и еще, и блистательный шеф-повар не мог ему отказать.

— Что-то он зачастил к тебе, — словно невзначай заметила Франческа однажды, оставшись в кухне наедине с Марией.

— У нас много хлопот с книгой, — как ни в чем не бывало отозвалась она.

— А ты уверена, что он не собирается расстаться с женой? — Втайне Франческа надеялась, что Мария ошибается: вдвоем они составляли чудесную пару. Было бы чудесно видеть Марию рядом с французом, однако она уверяла, что этого никогда не будет, и сама верила в свои слова. О романе с женатым человеком она и не помышляла, а Шарль-Эдуар это понимал, хотя не терял надежды и продолжал убеждать Марию в своих чувствах, как делал уже тридцать лет подряд. Мария лишь смеялась и напоминала, что дома его ждет жена.

В конце месяца он должен был уехать в Париж, а потом — на юг страны. В июле Мария планировала навестить его и продолжить работу над книгой, а затем съездить еще в Испанию и в Италию, навестить знакомых коллег и побывать в некоторых ресторанах. Август она собиралась провести в Вермонте, а в сентябре снова вернуться в Нью-Йорк. Франческа заранее знала, что за два месяца отсутствия Марии успеет соскучиться по ней. Сама Франческа пока не представляла, как проведет лето. Мария звала ее с собой в Европу, мать тоже, но Франческа решила поплавать с друзьями под парусом вдоль берегов Мэна, как делала каждое лето, вернее, четыре последних года вместе с Тоддом. Его друзей она успела полюбить, как собственных. Тодд тоже собирался навестить их и привезти невесту, но в другое время.

— Это ненормально, — заявила Талия. — У тебя даже развлечения остались такими же, как при нем. Попробуй хоть что-нибудь новое.