Поверь и прости - Холли Престон Страница 34

Следующие несколько дней она не находила себе места. Вопреки всякой логике ей вдруг стало казаться, что ее отношения с Трэвисом будут зависеть от успехов или неудач Кинжала. Каждый день она проведывала коня, взяв себе за правило разговаривать с ним, убеждая, как важно победить.

Утром того дня, когда должен был вернуться Трэвис, Ринна была как на иголках. Что она скажет ему? Она попыталась читать, но тут на ее имя доставили большую коробку. В не оказались несколько ночных рубашек, все из фланели, расцветкой в желтый и зеленый цветочек, за исключением одной, расшитой огромными ягодами клубники. Карточка или записка отсутствовали, но она прекрасно знала, кто их прислал. Сложись ее отношения с Трэвисом иначе, это могло бы показаться забавным. В недоумении она долго смотрела на рубашки, стараясь понять, что ее муж хотел сказать этим странным подарком.

Ринна отправилась в конюшню и увидела, что вся семья собралась около загона. По кругу на небольшом кауром пони катался Энди. Здесь же стояла Дженни, восхищаясь новым седлом.

— Тетя Ринна, — воскликнула девочка, — смотрите, у моей лошадки новое седло!

Ринна дотронулась пальцами до выделанной вручную кожи.

— Прекрасно, и как раз ей по размеру.

— Эй, мам! Посмотри на меня!

Она обернулась к сыну, и радостная улыбка появилась на ее лице. Энди, не имея навыков верховой езды, подскакивал на маленькой лошадке то вверх, то вниз.

— Осторожнее, — смеясь, предупредила его Ринна. — Держись крепче!

— Фея принесла мне подарок ко дню рождения, — крикнул он ей в ответ, подскакивая в седле. — Его зовут Бродяга.

Ринна улыбнулась, продолжая наблюдать за Энди, хотя теперь ее всецело занимал Трэвис. Она услышала, как он подошел к ней, сразу ощутив магнетизм его присутствия рядом с собой.

— Доброе утро, — мягко сказал он.

Ее поразила непринужденность, с какой он произнес эти слова.

— Доброе утро, — ответила она. — Я видела скачки по телевизору. Финиш был великолепен.

— Волшебный Принц — прекрасный рысак.

— Ты собираешься зарегистрировать его как элитного производителя?

— Возможно, если он выиграет приз «Эклипс».

Похоже, Трэвиса мало занимали проблемы разведения лошадей и их победы, он что-то ждал от нее. Ринна не могла подобрать слов.

— Благодарю за ночные рубашки, — пробормотала она, наконец.

— Не стоит. — Он улыбнулся ей и облокотился на перекладину изгороди. — Надеюсь, ты не будешь возражать, если я попрошу тебя забыть о креме.

— Я уже забыла о нем. — Ринна смущенно улыбнулась. — Ты прав, мое лицо действительно стало напоминать нефтяную скважину.

Не зная, как перейти к интересующей ее теме, Ринна замялась. Трэвис кивнул в сторону Энди:

— Тебе нравится пони?

— Бродяга?

— Не просто Бродяга, а Рыжий Бродяга.

— Это так похоже на Энди, — снова улыбнувшись, сказала она.

— Да, — согласился Трэвис, — весьма. Он хотел дать другое имя. Даже расстроился, что пони не пурпурный. Он собирался назвать его Людоедом.

Ринна рассмеялась:

— Думаю, нам повезло, что он не ждал розового пони в крапинку.

— Кстати о крапинках, для тебя у меня тоже есть сюрприз.

Ринна была ошеломлена, когда Трэвис вывел из конюшни серую в яблоках кобылу и подвел к ней. Лошадь была взнуздана и оседлана.

— Ну, как она тебе?

— Великолепна, — в восхищении произнесла Ринна.

При росте в холке около полутора метров, лошадь отличалась великолепным сложением: широкая грудь, стройные тонкие ноги и мощный круп. Ото лба к носу пролегла белая проточина.

Не удержавшись, Ринна с наслаждением погладила ее по бархатистой шерсти.

— Молодняк для подготовки?

— Нет, исключительно для удовольствия, — сообщил Трэвис. — Это охотничья порода. Мне бы хотелось скрестить ее с Экскалибуром. Хочешь на ней проехаться?

Ринна молча, уставилась на него.

— Я? — наконец произнесла она. — А можно?

— Давай подсажу тебя. Она еще немного диковата, так, что будь осторожна.

Ринна не чувствовала подвоха, пока не села на лошадь и не взглянула на Трэвиса. И тогда она поняла причину его прекрасного настроения, поняла, почему он предлагает ей верховую прогулку. Он решил купить ее. От этой мысли ей стало не по себе. Она соскочила с лошади и бросила поводья Трэвису.

— Ты слишком дешево собираешься меня купить, Трэвис. — Не дождавшись ответа, она повернулась и, гордо вскинув голову, прошла мимо ошеломленных мистера Мартина, Энди и Дженни.

Ринна резко захлопнула за собой дверь, но в комнату вслед за ней ворвался Трэвис. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, его щека дергалась.

— Итак, Ринна. Что, черт побери, все это означает?

— Кажется, я достаточно ясно сказала. Ты слишком дешево собрался меня купить.

— На прошлой неделе ты заявила, что не продаешься. Я почти поверил тебе. Что происходит? Так продаешься ты или нет?

— Ночь со мной стоит чуть-чуть дороже, чем верховая прогулка и несколько ночных рубашек, — бросила она ему.

— Я не предлагал тебе верховой прогулки, — тихо сказал он. — Я хотел подарить тебе эту лошадь. Я не предлагал тебе взятки. Ты говорила, что всегда хотела иметь собственную лошадь, и я, как идиот, купил ее тебе. Это мой подарок. Надо же, каким я оказался дураком. Я понадеялся, что из этого фарса со свадьбой может что-нибудь получиться.

Ринна удивленно посмотрела на него. Не он, а она оказалась дурой.

— Трэвис, я…

— Вот документы на усыновление Энди, — резко оборвал он ее, бросая на кровать толстый конверт. — Подпиши их, и тогда один из нас сможет подать на развод.

— Трэвис… — она снова попыталась завязать разговор, но он уже стоял у двери.

— И чем раньше, тем лучше.

Дрожащими пальцами Ринна открыла конверт и глазами, полными слез, взглянула на лежащие там документы. Неужели их отношения на этом закончатся? Она попыталась вникнуть в юридические термины, но так и не смогла понять, о чем идет речь. Лишь дата подписи Трэвиса бросилась ей в глаза. Он подписал документы на следующий день после их свадьбы.

Поздним вечером Ринна сидела на веранде. Она беспрерывно крутила на пальце обручальное кольцо, словно это могло помочь ей найти ответы на мучившие ее вопросы. Трэвис скрывал от нее эти документы и даже однажды сказал, что у него нет времени встретиться с адвокатом. Сегодня он подарил ей лошадь. Или, по крайней мере, попытался подарить. А она, как когда-то и он, превратно поняла его и бросила обвинение. Что же все это значит? Неужели она ему не безразлична?