Аврора - Жюльетта Бенцони Страница 34

— Не понимаю! — вмешалась Аврора. — Кузен — член семьи, не так ли? Учитывая недавние печальные события, произошедшие здесь, он должен понимать, что сейчас не время для танцев, пиров и фейерверков!

— Какие еще печальные события, юноша? Никаких! — одернула ее Хильда, опустившаяся на ступеньку рядом с мужем и укрывшая ему плечи шерстяной шалью. — Наоборот, все отлично! Для курфюрстины Софии и для незаменимой госпожи Платен все сложилось чрезвычайно удачно. Наследный принц полюбовно расстался с женой, к которой первая всегда относилась неприязненно, а вторая страшно ревновала. Так что самое время попировать с родственником, первым заглянувшим к нам на огонек, чтобы он повсюду рассказывал о царящей у нас радости, — заключила она с горечью. — А нам остается только изо всех сил участвовать в этих увеселениях...

— Ты не должна так говорить, Хильда! Хотя не знаю, как нам быть... Мне приказано представить в зале торжеств балет «Услады Александра», который мы показывали с гейдельбергской труппой. А у нас половина исполнителей слегла с простудой! Я не бог, мне не под силу за пять минут превратить слабого и больного человека в весельчака и беззаботного плясуна!

Видимо, Бог все же сжалился над несчастным Штоленом, ибо камергер Роген возник перед ним вновь, на сей раз в сопровождении секретаря курфюрстины. Встревоженная чета вскочила, чтобы приветствовать вельмож, ожидая худшего. Но их ожидания не оправдались.

— Приказ отменяется, — сообщил интендант. — Ее высочество не велит играть «постыдный фарс» и говорит, что гость — ценитель музыки, особенно мужских голосов... Все изменилось: теперь после ужина назначен концерт, а за сим последует бал. Хвала небу, если собственная театральная труппа у нас пока отсутствует — этот недостаток мы исправим, — то придворные музыканты наличествуют в изобилии. После трапезы они будут играть, аккомпанируя достойному певцу. Ваша роль, Штолен, чрезвычайно упростилась: вам осталось всего лишь найти и доставить нам такового. Важно, чтобы на него было приятно смотреть. Герцогу непросто угодить!

Облегчение, появившееся было во взгляде бедняги Петера, погасло, как свеча, накрытая стаканом. Он попытался увернуться:

— Почему всего один певец, а не целый хор? У нас в соборе отменный хор!

— Без всякого сомнения, но речь идет не о церковных песнопениях. К чему они на пиру? Поймите, нужен молодой мужчина, хорошо сложенный, с приятным голосом, знающий итальянскую оперу — герцог ее обожает! Скажем, «Орфей» Монтеверди или «Золотое яблоко» Чести, не говоря о шедеврах Люлли, которыми так наслаждается французский двор!

— Где же мне найти такую редкую птицу? У нас водятся исполнители традиционных песен, но оперных певцов днем с огнем не сыскать!

— Ищите, дружище, ищите! Вам от этого никуда не деться.

И вельможи удалились, полагая, что их миссия исполнена. Теперь в возможном провале обвинят не их. В вестибюле тетра повисла тишина, как в классической трагедии перед самой развязкой. Аврора не посмела объявить, что уезжает: сейчас это было бы равносильно бегству с корабля, который вот-вот пойдет ко дну. Она переглянулась с Клаусом. Тот, весь сияя, внезапно произнес:

— Если у вас найдется партитура «Орфея» или «Яблока», я смогу вас выручить.

— Вы?! — не поверил своим ушам Штолен.

— Почему бы нет?

И ко всеобщему изумлению, он затянул арию из «Орфея». У него оказался мощный бархатный баритон. Аврора была ошеломлена, зато бедный директор герцогского театра сразу оживился.

— Мы спасены! — вскричал он, не дав певцу закончить вторую строфу. — Спасены! Я никогда не сумею сполна вас отблагодарить! Сегодня вечером вы выступаете во дворце!

— Да, но при одном условии: я буду петь в маске, чтобы меня никто не узнал. К тому же из-за шрамов я вряд ли способен кого-либо пленить своей внешностью.

— Отличная мысль: маска — это так загадочно! Только герцог непременно попросит вас ее снять.

— Я буду настаивать, что скрываю под маской уродливую рану.

— Уверена, это только добавит пикантности, особенно заинтересуются дамы, — подсказала Хильда. — Что ж, выход, похоже, найден!

— А вы? — обратился Штолен к Авроре. — Вы тоже поете?

— Нет, только играю. Мои инструменты — арфа и гитара.

Она сказала неправду: у нее был приятный голос, но совершенно женский, никак не соответствовавший ее мужскому облачению. К тому же в этом городе ее и так уже узнавали совсем не те, кому требовалось. Предъявить себя в ярком свете рамп взорам всего двора было бы равносильно самоубийству. Ей хватило неожиданного предложения негодника Асфельда, чтобы умыться холодным потом. Противные капельки поползли у нее по спине, и она испугалась, что сходит с ума: и часа не прошло с тех пор, как он требовал, чтобы они бежали из города! С другой стороны, давал о себе знать авантюрный характер Авроры. Проникнуть в проклятый Лайне-Шлосс, среди стен которого все еще мечется эхо рыданий несчастной Софии Доротеи, — неожиданный, но до чего же манящий соблазн! Ее вдруг охватило желание увидеть все эти ненавистные лица в надежде прочесть на них... но что? Какое выражение, какую гримасу?

Петер увел Клауса примерять сценические костюмы, а Аврора поманила в сторонку Хильду.

— У меня к вам невероятная просьба: мне тоже хочется пробраться во дворец!

Актриса тревожно посмотрела на нее, но спустя несколько мгновений ее черты смягчились.

— Я подумаю, как вам помочь. Но сначала надо подобрать для вашего спутника сценический псевдоним и сочинить историю его появления здесь: мы будто бы повстречали его в гостинице Кастена, где он остановился со своим слугой на пути в великое герцогство Баденское. Наш герцог настолько не выносит их государя, что побрезгует наводить справки. Но следующим утром, прямо на заре, вам нужно будет что было сил уносить отсюда ноги!

— Нам только этого и надо! Мы уже собирались с вами проститься и до наступления вечера покинуть Ганновер. Секретарь моего брата убит, а меня опознал пастор, которому предстоит его хоронить. У меня земля горит под ногами, но...

— ...но это не может побороть вашего желания побывать на пиру! Что ж, попробуем это устроить. Жаль, правда, что придется вас прятать. Ваше присутствие обеспечило бы вечеру полный успех!

При европейских дворах участие вельмож в балетах, операх, концертах не было редкостью. Например, во Франции сам Людовик XIV, особенно на заре своего царствования, питал пристрастие к танцам и посещал пышные балетные представления. При обычных условиях Аврора с радостью спела бы или исполнила пару-другую балетных па, но этим вечером им по милости Клауса предстояло ступить на опасную, топкую почву. Тем не менее страха она не испытывала, только тревогу и нетерпение. Что-то должно было случиться, подсказывал ей внутренний голос, а она привыкла ему доверять…

* * *

Когда стемнело, Аврора, натянувшая тяжелой светлый парик и обезобразившая себя усами, облачилась в красно-синий костюм, похожий на одежду придворных музыкантов, и повесила себе на спину гитару. В таком виде она поплелась за Штоленом и Клаусом, закрывшим лицо белой маской, обтянутой голубым атласом и увешанной серебряными ленточками. Ее ждал дворец на Лайне, отлично ей известный. Было уже поздно, пир начался. Во дворце уже предавались обильным возлияниям, судя по доносившимся из зала звукам: там одновременно разговаривала добрая сотня людей, некоторые кричали и вовсю провозглашали тосты, так что негромко игравших музыкантов было трудно расслышать.