Второй медовый месяц - Джоанна Троллоп Страница 34

Но она была дома. Она сидела за кухонным столом, читала вечернюю газету, нацепив очки, и прихлебывала чай из кружки. Рядом с газетой на столе, там, куда его обычно не пускали, застыл Арси в позе египетской кошки-статуэтки — стройный, удлиненный и совершенно неподвижный.

— Спектакль дрянь? — спросила Эди, снимая очки.

— Говорильня, — откликнулся Рассел, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. — Много слов, а смысла ноль. Ты совсем разбаловала кота.

Эди взглянула на Арси. Тот не удостоил ее ответным взглядом.

— Знаю.

— Репетиция удалась?

— Вполне. Ласло прекрасно играет излишнюю впечатлительность, но чтобы блистать, этого мало. Если он сделает из Освальда рефлексирующего нытика, публика не впечатлится.

Рассел заглянул в холодильник:

— Как насчет ужина?

— Я уже, — сообщила Эди, — но там еще осталась ветчина. Оглядывая полки, Рассел небрежным тоном спросил из холодильника:

— Ужинала одна? Или с кем-нибудь?

— Не одна. С Мэтью.

Пауза.

— С Мэтью, — повторил Рассел, не меняя позы.

— Да.

Он достал тарелку с ветчиной.

— Почему же не пришли поужинать сюда?

— Да мы не планировали. — Эди сложила газету. — Сначала зашли выпить, потом заказали пасту. Сдается мне, теперь я на пасту даже смотреть не смогу.

Рассел перенес ветчину на стол и направился к хлебнице.

— Как он?

— Рассел, — Эди резко выпрямилась, — это кошмар. Он в ужасном состоянии.

Он обернулся:

— Мэтью?

— Да.

— Потерял работу?

— Потерял Рут.

Рассел вернулся и сел к столу.

— Она его выставила?

— Нет. На самом деле все еще печальнее. Он ушел от нее, потому что она решила купить квартиру, он согласился, что ей пора, а она выбрала шикарную, возле Тейт-Модерн — и конечно, он не смог себе ее позволить, и вообще, как выяснилось, ему уже давно был не по карману их стиль жизни. Вот он и ушел, чтобы не мешать ей.

Рассел смотрел на ветчину не отрываясь.

— Мэтт ушел от Рут потому, что не мог позволить себе купить квартиру, которую она захотела? — наконец уточнил он.

— Ну, в общем, да.

Он поднял взгляд.

— Эди, что с ними?

— С Мэттом и Рут?

— Да. Нет. Со всеми с ними. Со всеми детьми — ведь они столько зарабатывают, а им все равно не хватает.

— Дело не в них, — объяснила Эди, — а во времени. Так теперь обстоят дела. Мы поженились молодыми, потому что так делали все, у нас не было ни денег, ни мебели, потому что ни у кого не было, а теперь есть, в том и разница.

Рассел вздохнул:

— Он все еще любит ее?

— Думаю, да.

— А она? Любит его?

— Ну, если она чуть ли не целыми днями шлет ему эсэмэски с признаниями, — наверное, да.

— Ничего не понимаю.

— Не важно, понимаешь ты или нет, — ответила Эди. — Так вышло, и все.

Рассел скрестил руки на столе и уронил на них голову.

— Наверное, он совсем извелся.

— Думаю, и ему так кажется.

— Бедняга, — произнес Рассел. — Бедный Мэтт. Опять в холостяцкие берлоги, снятые в складчину, опять грязь и убожество, опять беготня по клубам в поисках знакомств…

— Ни в коем случае, — перебила Эди.

Рассел поднял голову.

— Но, Эди…

— Не могу я смотреть, как он барахтается…

— Ему двадцать восемь.

— Возраст тут совершенно ни при чем. Он одинок, у него горе, он растерян, и я видеть этого не могу. Я велела ему возвращаться домой.

Рассел откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

— А я думал, только в королевских семьях взрослые дети продолжают жить с родителями, — сказал он, обращаясь к потолку. — Да, и еще в Италии.

— Его комната здесь, — напомнила Эди, — она пустует. Он будет платить нам за жилье.

— Да не в этом дело.

— Понимаю. Ты уже объяснил — Розе.

Рассел закрыл глаза.

— Ты сказал, что домой ей нельзя, потому что ты ни с кем не желаешь делиться моим вниманием.

— Я же не…

— Так вот, что бы ты ни говорил, у меня найдутся и свои желания. Я хочу, чтобы мои дети знали: здесь их ждут и всегда окажут им поддержку.

— Им это лишь во вред, — возразил Рассел. — Ничего хорошего — ни для них, ни для нас. Помнишь Лиса из «Маленького принца»?

— Какого?

— Который сказал: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

Эди ударила кулаком по столу.

— Я их не приручаю! Я помогаю им. Это дурацкий старый миф — будто бы помощью можно навредить, потому что надо бороться самому…

— Это правда.

Эди вскочила.

— Господи, легче слона затащить на крышу!

— Ты так и не смирилась…

Она направилась к двери, яростно бросив на полпути:

— Невозможно перестать быть матерью. Только отношения с детьми длятся вечно — не считая отношений с самим собой.

— Куда ты?

Эди обернулась.

— В комнату Мэтью, посмотреть, все ли там в порядке.

В субботу он переезжает.

Погода в Кэрнсе, как доложил Элиот своей матери, обалденная: двадцать пять градусов, в небе ни облачка, а Ро заделалась буддисткой.

— Буддисткой?

— Ага, — подтвердил Элиот. — Здесь есть храм. Она ходит на уроки медитации.

— Ну что ж, молодец, — ответила Вивьен. — Ты ходишь с ней?

— He-а. Помогаю другану ковыряться с катером.

— Дорогой, ты говоришь, как настоящий австралиец.

— Ага. Ну да.

Вивьен продолжала:

— А я в субботу ужинаю с твоим папой. Опять.

— А-а…

— Не знаешь, почему он приглашает меня уже второй раз?

После паузы Элиот выдавил:

— Откуда мне знать?

— Ну, мы же разошлись…

— И что?

— Обычно люди расходятся потому, что не желают видеть друг друга.

— Ты не хочешь видеть отца?

— Я-то хочу, дорогой, но…

— Ну так значит, порядок.