Право на чужую жену - Елена Сотникова Страница 34

– Передай, пожалуйста, телефон, – будничным тоном попросил Саша, не поворачивая головы. – Ника?

Я успела отвернуться до того, как Саша обратил на меня внимание. По крайней мере, мне так показалось. Закусила губу, чтобы перебить физической болью разочарование.

Такого удара под дых я точно не ожидала.

Маленькая девочка внутри меня согнулась пополам, судорожно хватая ртом воздух. Заскулила позорно, не в силах даже огрызнуться и что-то ответить в оправдание.

Ну как, довольна? Убедилась, что ты ему на хрен не нужна? Что никакой секс, совместные завтраки/ужины и проживание под одной крышей не сделали вас ближе? Поняла, что приручить зверя – задача для тебя не по силам?

Я протянула телефон Саше, бесцельно блуждая глазами по посуде и пытаясь вспомнить, что из этого я хотела взять. Почувствовала, как обожгло нечаянное прикосновение его пальцев, и резко отдернула руку.

– Все в порядке? Ты себя хорошо чувствуешь? – прорезались стальные нотки в голосе. – Спасибо, – хмыкнула, избегая смотреть ему в лицо.

Еще никогда я не ощущала себя настолько вещью, как сейчас. Такой жалкой, униженной, обманутой. Как легко, оказывается, поверить во что-то светлое, когда просит душа. Как там было у Пушкина?

"Ах, обмануть меня не трудно!

Я сам обманываться рад!"

В столовой раздались голоса дочек и резвый топот детских ножек, отвлекая от тяжелых мыслей.

– Папа! Мы поедем сегодня в зоопалк?

– Я же обещал. Значит, поедем. Марш за стол и завтракать!

Тарелки, черт! Я хотела взять тарелки, точно!

Достала необходимое количество и направилась в столовую, обходя мужчину стороной, чтобы ненароком не коснуться.

– Ника, я отойду? Мне позвонить нужно. Начинайте без меня.

Как можно быть таким толстокожим беспринципным ублюдком? Как?

Я молча проводила взглядом его широкую спину, вернулась на кухню и начала раскладывать яичницу по тарелкам.

С помидорами и беконом. Как насмешка.

Еще пару минут назад я давилась слюной от предвкушения, не могла дождаться, когда сядем за стол, а сейчас меня воротит от еды и я вряд ли смогу запихнуть хоть кусочек.

Проследила, чтобы Леся и Яна все съели, а себе заварила крепкий черный чай.

Саша вернулся к тому моменту, когда мы уже поели. Взглянул на грязную посуду, на кружку с чаем и едко усмехнулся:

– С моих рук невкусно?

– Почему?

– Ты ничего не ела, – уставился на меня со злым прищуром.

– Я пила чай. Мне с утра этого достаточно, – соврала, не моргнув глазом.

– Правда? И тебя не смущает, что мы уезжаем на несколько часов, а вернемся только к обеду.

– И что? – огрызнулась, теряя терпение. – Там негде в случае чего купить булочку или пирожок? Да то же мороженое!

– Значит, я все-таки прав?

– Я не понимаю, о чем ты, – буркнула раздраженно. Попыталась было обогнуть его, но Саша резко дернул за руку, притягивая к себе.

Одна из тарелок выскочила из пальцев, звякнула об пол и разлетелась на несколько частей.

Я замерла в его объятиях, больше похожих на капкан. Уперлась свободной ладонью в грудь.

Что его так разозлило?

Телефонный разговор?

Визит к будущему тестю?

Или то, что у меня нет аппетита?

Затаила дыхание, прислушиваясь к биению его сердца. Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

И запах сигарет от футболки настолько сильный, что заглушает его собственный.

– Отпусти, – прошипела несколько секунд спустя.

Он ослабил хватку, отступая на шаг. Тряхнул головой, словно убеждаясь в каких-то своих догадках.

– Собирай детей. И сама... Зоопарк открывается через полчаса.

На прогулку мы отправились спустя час. Все то время, пока мы готовились, Саша явно был не в духе. Это проявлялось в каждом жесте, в малейшем повороте головы, в том, как перед отъездом он сорвался на охранников за какую-то мелочь.

У меня даже появилось стойкое желание подойти и предложить отменить поездку. Либо поехать без него, раз бедный мужик не может разорваться между детьми и невестой!

Но в итоге Саша все же взял себя в руки, разобрался с охраной, и мы отправились на прогулку.

Приехали на место уже ближе к обеду. Полюбовались на хищников, дремлющих в теньке, побывали в контактном зоопарке, погладили милых ручных зверушек.

Леся с Яной пищали от восторга. Требовали еще и еще. Эмоции у детей били фонтаном, перекрывая весь мой утренний негатив.

Невозможно было смотреть на них и не заразиться всеобщим восторгом. Обида постепенно отходила на задний план, когда я видела, как Саша весело дурачится с девочками.

Кто знает, возможно, повернись судьба по-другому, и он мог бы быть их отцом.

Смогла бы я с ним построить крепкую счастливую семью? При таком горячем недоверчивом характере? Раньше я, не задумываясь, ответила бы "да".

А сейчас...

После зоопарка мы заглянули в детский развлекательный центр, полакомились десертами в местном кафе, купили кучу игрушек и только после этого уговорили девочек ехать домой.

Вернулись уставшие, нагулявшиеся, но ужасно довольные. Впечатлений накопилось море.

Я отправилась переодеваться в спальню с дочерьми, когда во дворе взвизгнули автомобильные шины. Выглянула в окно, заметив лишь, как мелькнула за поворотом Сашина машина.

Мне даже не нужно было гадать, куда он уехал. И хоть я весь день пыталась убедить себя, что его личная жизнь меня не касается, что мы с ним – чужие люди, забыть об утренней смске, а все равно отъезд Саши ощутимо царапнул за живое.

И вернувшееся паршивое настроение не желало отпускать весь оставшийся день.

Даже Леся шепнула Яне, что после отъезда папы мама стала грустной, хоть я и пыталась максимально скрыть свое раздражение.

К вечеру Саша не появился. Не дождалась его и к ночи, хотя лично для меня в этом был несомненный плюс. Просто не представляла свою реакцию, заявись Саша сегодня ко мне в спальню с определенной целью.

Не настолько я хладнокровный человек, чтобы молчать и подчиняться, когда на душе кошки скребут, а в груди печет похлеще кислоты.

Сон не шел. Ближе к полуночи я спустилась на кухню. Пошуршала по шкафчикам, нашла шоколадку и села успокаивать расшалившиеся нервы. Меня привлек телефонный разговор охранника за окном.

Выглянула аккуратно, стараясь не привлекать внимание.

Да, подслушивать нехорошо. Но иногда только так можно узнать что-то интересное, особенно если в речи вполне вежливого мужчины прорезаются тревожные нотки и отборный мат: