Есть совпадение - Эмма Лорд Страница 34

– Ты не знаешь наверняка.

– Знаю, – настаиваю я. – Помнишь прошлую ночь?

Лицо Лео смягчается.

– А?

Я продолжаю, несмотря на легкую боль в сердце.

– Савви говорила по телефону, упомянув, что она «просматривает электронные письма родителей персоналу лагеря».

Плюс, Виктория «только что» узнала. А это означает, что только Савви могла ей сказать.

– Уверен, она не пыталась…

– Черт. Вот отстой, – говорит Финн, который испарился, когда появилась Виктория, но, по-видимому, был где-то рядом и все слышал.

Он отпивает глоток сока.

– Так как же мы ей отомстим?

Лео замолкает, стаскивая кусочек банана с моей тарелки. Я наблюдаю за тем, как его рука зависает над ней, погружаясь в сомнения: Лео сидит справа от меня, а Финн слева, как ангел и дьявол на моих плечах.

– У меня иссякли идеи после вчерашнего, но можно провести мозговой штурм. Я знаю место, где нас никто не найдет, – продолжает Финн. – Ты знаешь ту тропу у теннисных кортов?

Я медленно киваю, и Лео замирает рядом со мной.

– Иди по ней. Там есть большая старая скала, где можно устраивать встречи. А еще сверху открывается отличный вид, – подмигивает Финн, кивая на Китти, которая лежит в чехле на столе. – Я же говорил, что замучу для тебя лучшие снимки. И еще не разу не подводил, верно?

– Эм…

– Так, в восемь часов?

Прежде чем успеваю согласиться или отказать, Финн ныряет под стол и катится по полу, будто он в самом разгаре армейской тренировки. Я моргаю, глядя на него сверху вниз, гадая, что за хрень Лео и Микки положили в вафли, пока не становится ясно, что он избегает Виктории и ее пронзительного взгляда. Только тогда мне приходит в голову, что он, вероятно, тоже должен был дежурить на кухне прошлой ночью, но так и не появился.

Я вздрагиваю, когда Лео касается моего локтя и внезапно оказывается намного ближе ко мне, чем был раньше.

– Ты ведь не встречаешься с ним, не так ли? – Лео сжимает челюсть, нахмурив брови.

– Мы не собираемся делать ничего, типа, плохого, – говорю я, размахивая рукой перед его лицом. – Это же я, Лео.

Я закидываю кусочек банана в рот.

Но Лео все равно не отпускает ситуацию:

– Это Скала поцелуев.

Я чуть не задыхаюсь, ожидая, что он заведет свою шарманку моральных нравоучений в стиле «полегче со своей тайной сестрой», и не могу подобрать слова, чтобы что-то ответить, лишь ощущая, как вкус банана во рту становится кислым.

– Местечко для перепихона, – разъясняет Лео.

Мои пятки впиваются в ножки стула.

– И что, разве это проблема?

Глаза Лео расширяются.

– Тебе нравится Финн?

Нет. Но мне не нравится, что Лео решил, что может судить мою зарождающуюся дружбу с Финном. Особенно после того, как совершенно ясно дал понять на пароме, насколько ему плевать на наш почти случившийся поцелуй.

– А тебе какое дело?

Тактика задавать непрошеные вопросы используется кем-то трусливым. И я получаю именно то, чего заслуживает трус: его сжатая челюсть чуть ли не отвисает, но он не издает ни звука. Тихое, ужасное подтверждение того, вокруг чего мы пляшем слишком долго – я ему не нравлюсь так, как он нравится мне. Даже если когда-то это так и было, то все уже закончилось.

Я больше не должна испытывать сложности, чтобы собраться с мыслями. По сути, я вообще должна почувствовать облегчение. Ведь все это означает, что Конни не лгала мне. Что по крайней мере моя дружба с ней – это то, на что я могу положиться. Но по абсурдной причине мое лицо пылает сильнее, чем в сауне, а глаза начинает щипать. Я встаю, чтобы уйти, но Лео хватает меня за локоть.

Мое сердце колотится, как после американских горок.

– И, честно говоря, я бы хотел, чтобы ты оставила в покое эту ситуацию с Савви. Отпусти ее.

Это худшее, что он мог сказать мне в этот момент, даже если и прав. Забудь об американских горках. Это крушение на огромной скорости.

– Значит, ты на стороне Савви.

– Я на твоей стороне, – подчеркивает он. – И ее.

Я сдуваю волосы с лица.

– Отлично. Целый лагерь на ее стороне, а теперь еще и ты?

Лео продолжает, как будто я ничего не говорила.

– Хотя бы позволь мне проводить тебя туда. Люди теряются на этой тропинке после наступления темноты. Это небезопасно.

Я сдерживаюсь, чтобы не моргнуть, сгорая от стыда – если я это сделаю, есть вполне большой шанс, что потекут слезы. Я никогда так не злилась на свои глазные яблоки, как сейчас. Будто того, что я не нравлюсь Лео, недостаточно, чтобы разрушить мое самолюбие, и он собирается разыграть карту старшего брата?

– Мне не нужен Бенволио в лице тебя, – говорю я сквозь зубы.

– О чем ты? – спрашивает он. Лео хмурится, без сомнения, вспоминая мое эссе. – Ты серьезно включаешь меня в свой манифест ненависти к Бенволио в такой момент?

Я делаю вдох, пытаясь сосредоточиться на своем раздражении, – да на чем угодно, лишь бы не расплакаться или не использовать другие имена героев Шекспира.

– Мне не нужна нянька. Со мной все будет в порядке.

Я хватаю поднос и иду с ним к раковинам, радуясь, что у меня, по крайней мере, есть острые «Читос», чтобы компенсировать завтрак, от которого я собираюсь избавиться, лишь бы сбежать от Лео.

– Может, тебе действительно нужна нянька, если ты собираешься карабкаться на дурацкую скалу в кромешной темноте, – говорит Лео, следуя за мной по пятам. Мы выглядим такими раздраженными, что другие обходят нас стороной. – Ты ходишь вокруг с таким видом, будто ты непобедима, но нужно подумать о рисках…

– Я прекрасно осознаю все риски, – говорю я в тот момент, когда Лео обгоняет меня и останавливается так резко, что мне тоже приходится остановиться.

Мы хмуро смотрим друг на друга. Я вздыхаю, открывая рот, чтобы попытаться сказать что-нибудь примирительное, но Лео опережает меня.

– Скажи этому, – говорит он, прикасаясь пальцами к шраму на моем локте, о котором я уже и забыла. Затянувшееся прикосновение выбивает из меня весь гнев. – Или этому, – говорит он, указывая на мои колени, ободранные после падения со скейтборда.

Лео смотрит на мое лицо, туда, где шрам пересекает бровь.

– Или…

– Не мог бы ты оставить это в покое?

Нечто новенькое для нас. Я не решаюсь огрызнуться на Лео. Но это уже слишком. Я всегда знала, что он следит за такими мелочами: за тем, как я падала со скейтборда, с заборов или с одной злополучной крыши прямо в мусорный контейнер, – но когда он собирает все это вместе… Будто я вдруг сознаю свое тело так, как никогда прежде. Понимаю, что он так хорошо его знает и при этом не хочет нашей близости.