Проклятая война - Людмила Сурская Страница 34

Костя, введённый в курс дела своим водителем, встретил меня насторожённо.

— Седова была? И что она от тебя хотела?

Я не торопясь отвечать прошла к кровати, подвинула стул, хорошо устроилась, расправила складки на халате и только тогда, когда его нетерпение зашкаливало, театрально вздохнула:

— Совета.

— Совета? — полезли его глаза на лоб. — Какого?

Я сколько-то молчу нагоняя его терпение, а потом рассекречиваюсь:

— Как можно научиться любить в жизни только одного мужчину.

Костя похлопав глазами честно признаётся:

— Я её боюсь.

Усмехаюсь себе в кулачёк.

— Примерно это я ей и сказала. Думаю, сюда она больше не придёт, но от тебя не отстанет. Завелась не на шутку. Отставка в её психику не укладывается.

— Что же мне делать? — панически схватил он мою руку.

Я долго-долго молчу, а потом выдаю совет:

— Не обращать внимания. У тебя правильная и хорошая на таких женщин реакция. Продолжай в том же духе. И вот ещё что…Надеюсь ты понимаешь, что птички такого полёта вот так просто, без причины по госпиталю не порхают. У военных такого ранга без санкций соответственных органов не засиживаются. Актрис, балерин и проституток ещё царская охранка в своём букете держала.

Смущаясь он оправдываясь, бормочет:

— Гм- гым… Ты хочешь сказать, её послали ко мне, вытрясти душу? Чёрт! Может быть, может быть… Бывший зек, немцы не малый интерес проявляют к моей персоне…

— Ну вот ты и сам всё видишь…

— Понимаешь, несколько представлял её себе другой. Ещё и обрадовался дуралей, что актрису живьём вижу. Вот, думаю, повезло-то.

Я благоразумно молчу о том, что актриса влюбилась. Дело делом, но чувство присутствует. Мне предстоит нелёгкая работа развенчать королеву в его глазах и оставить актрису. Приходится объяснять ему и оправдывать Валентину. Двоякая роль, совершенно не нужная мне, но я говорю:

— Кино и реальный человек, это разные вещи. Ты должен понимать…

Но он понимать не хочет и со страдальческим лицом, ноет вновь:

— Чего ей от меня надо… Я только разговаривал. Шантажистка. К тому же говорят у неё писатель Сиронов есть…

Я набираюсь терпение и говорю:

— Костя, ситуация же проще не бывает. О тебе легенды по стране ходят. Её, поди, с "культурной шефской программой" сюда отправили. Разведка боем, так сказать… Бабе-то душу вывернешь. А тут не сморчок или колобок, а рыцарь-богатырь. Любопытство расшевелило. Женщина взыграла. Зацепило. А ты щит выставил. Самолюбие взыграло. Избалованная популярностью актриса. Её просто носят на руках. Сам понимаешь, кино, театр, покровительство Сталина… Море поклонников и цветов. Любимица миллионов. Но её жизнь игра. А тут реальный рыцарь-герой, привлекателен, интеллигентен и совсем ещё не старый. Заметь, не вымышленный из сценария, а самый настоящий, так почему не поиграть…

— О том, что на мне можно обыграть сценарий, я не подумал, — вытаращился он.

Я делаю умное и терпеливое лицо и иду в своих "рассуждениях" дальше:

— Безусловно, лирика, киношные фантазии взыграли, а ещё обида, что любимая всеми отвергнута тем, на кого указал её пёрст. Твоё упорство её только раззадорило. Ни кому — нибудь, а ей, Седовой и отказ. Вот её и понесло. А ты, дорогой, вместо того, чтоб разобраться и принять меры, струсил. Да ещё дверь закрыл перед её носом.

Он дёргает плечами и возмущается:

— Закроешь тут… — он запнулся чуть не выпалив про поцелуй, но передумав сказал другое:- если Сталиным пугают. А она лезет как коза. Зачем мне такая головная боль… Я устал от неё… Нет-нет… Боже упаси, сохрани и помилуй! Очень прошу, вытесни её отсюда, избавь…

Я молчу. Со Сталиным он переборщил. Меня убедить хочет. Те разговоры про вождя пошли после приказа не пускать Серову на порог. Её выдумка и больше ничья. Дело понятное. Она вертится на самом верху. Не могла перенести отказ, придумала себе щит. Мол, Сталин Рутковского припугнул, поэтому он и не со мной: разве б устоял. Умная бестия. Но это доказывает, что Костя чист и между ними ничего не было. Иначе зачем ей маскировать так отказ Рутковского. Это я понимала. А вот он похоже нет.

Я с трудом спрятала улыбку, он явно был напуган и раздражён. Ждала, что он расскажет про тайный поцелуй, но муж упорно молчал. Ладно подожду. И наслаждаясь мелкой местью поддала жару в огонь.

— Не мудрено. Смотри ещё и Сиронов к барьеру поставит. Про вас уже вся Москва небылицы плетёт.

Он закашлялся.

— Да-а!? Нет, не пугай меня. Сиронов, в отличии от этой дамы, не сумасшедший.

Чтоб не расхохотаться я прикрылась рукой и принялась искать на полу якобы что-то потерянное.

— Не знаю, не знаю… Причём рассказывают жуткие подробности. — Не выдержав всё же хрюкнула я.

Вздох, облегчения, вырвавшийся из его груди, говорил о том, что я рассекречена. Он понял, что всё это мои шутки.

— Чем головы у народа забиты, ведь такая кровопролитная война идёт. Я поражён. Но ведь ты не поверила, почему? — смеялись его сделавшиеся совсем голубыми глаза.

— Я просто прикинула, что, во-первых, на сколько я тебя знаю, ты наверняка, её испугался. Во-вторых, с таким тяжёлым ранением и кувыркаться с первых дней попадания в госпиталь, это не реально. Хотя после сегодняшней ночи, я могу и засомневаться, — запрыгали чёртики в глазах. "Если б не дочка, которую не потащишь за собой, на фронт, я б никогда, не оставила тебя ни на минуту. Ах, каким бы это было разочарованием для твоих поклонниц".

— Психолог. — Поймав, притянул, он, смеясь, к себе. — Ты не находишь, что в кино она более мила и безобидна?

— Костя, ты жесток, она просто несчастная женщина. Седов был сильной фигурой. Герой, лётчик, командир дивизии, сильный, настырный, амбициозный, во всём первый и лучший, обласкан властью и хорошо материально обеспеченный. Рядом с ним она чувствовала себя принцессой. Такого же по габаритам мужчины рядом с ней больше не случилось. И вдруг ты… Про себя же всё она хорошо знает. Все видя в ней только знаменитость, мечтают сфотографироваться, потрогать руками, похвастаться знакомством с ней и так далее, но не одному она не интересна как человек, женщина. Она не глупа и это её убивает и обижает. Даже если ей предлагают быть женой, то только потому и для того, что она вдова Седова, вхожая во власть или актрисе, чтоб показать её рядом с собой…

— А Сиронов? — перебил он.

— Это сейчас он Сиронов. А ей не давал прохода, давя своими ухаживаниями и слёзными признаниями никому неизвестный несчастный сочинитель. Он не так чист и прост как кажется. До "влюблённости" в Валентину, он был женат на Евгении Ласкиной. Она сестра того самого редактора в издании которого он работал.

— Ну и…

— Почувствовав высоту взятой, а перспективам предел, сочинитель отправился в поиск. Валентина лакомый для него кусочек. Есть что показать и как воспользоваться. Она поверила в сочинённое и представленное им чувство и пожалела его, и себя заодно. Прикрыла своё одиночество. Решила убить жизнь на помощь в его становлении. Толкала его пьесы, играла в них, знакомила с нужными и влиятельными людьми. Выводила шаг за шагом на самый верх- связи, знакомства, то да сё… Он талантлив, но никто без неё в его сторону даже не плюнул бы. Таких много. Ему нужна актриса Седова, а не Валя. Это чудовищно для женщины, тем более не простушки. Думаю: она очень скоро поймёт, что он за карьеру мать родную продаст. К тому же ужасный бабник и волокита. А может уже понимает, но идёт на это, потому что другого кандидата нет. Возможно, поэтому её нервы не совсем в порядке. Кто знает, могло и это её подтолкнуть к такой сильной фигуре, как ты. Хотела вырваться из сетей сочинителя и убежать от себя. За взбрыками актрисы кроется душа. Она обнажена и затянута лишь театральной дымкой. Кто злится, кто завидует, а душу не видят. По-доброму такая жизнь не кончится. Поэтому надо терпеливо к её причудам отнестись. Знаменитостям кино по статусу положены некоторые вольности и лёгкий флирт.