Треугольник - Юлия Олофинская Страница 34

— Это всё что ты можешь сказать про женщину, с которой поступил как последняя сволочь? Пожать плечами и всё?

— А что мне сказать, что я безумно счастлив? Ты знаешь, что Ластовка для меня закрытая тема, перевернутая страница!

— Конечно перевернутая, пройденный этап, точнее проданный товар!

— Троян, не твоего ума дело! Займись лучше своей жизнью!

— А Влада часть моей жизни. Я тебе еще не врезал за то, что ты её изнасиловал.

— Ну врежь, легче станет. Врежь и закроем тему про Ластовку.

Троян ударил, ударил кулаком по скуле Дорогова со всей силы.

— Полегчало?

— Не поверишь, нет! Как тебя земля носит, Дима. Ты — мой друг, я это прекрасно помню, но никто, кроме меня не скажет тебе, какая ты сволочь. Мало того, что ты сына бросил, это еще можно понять, развод и все дела. Но бросить ребенка от, когда-то любимой, как ты говорил, женщины, это предательство, ты меня слышишь!!!

Ребенок, какой ребенок?! Дорогов вначале подумал, что у него слуховые галлюцинации после удара Трояна.

— Дорогов, ты словно кукушка, рассовал своих детей по чужим гнездам и ходишь довольный. Ластовка для него запретная тема! Конечно запретная, зачем знать то, что не очень хочется, я правильно понимаю. Бросить беременную женщину, не мужской поступок!

— Да заткнись ты! — рыкнул Дмитрий, — что за ребенок? Ты о чем?

— О твоей дочери.

— Какой к чёрту дочери! У меня нет дочери, у меня сын от брака с Вероникой, на которой ты был свидетелем! Больше у меня детей нет!

— У тебя дочь Василиса, которую родила Влада.

— Ты путаешь, у неё дочь от Медового.

— Мы тоже так думали, пока Влада с дочерью не прилетели сюда обратно. Ане стоило посмотреть на девочку, там сразу стало понятно, что Ластовка соврала, у Василька твои глаза.

— Дочь? Да вы охренели что ли! А почему я узнаю об этом последним?! Вы знали, что Влада беременна, почему мне не сказали?!

— Влада сказала, что это ребенок Данила, по документам всё так…

— По документам значит…

— Так ты не знал?

— Троян, ты всегда был умным, что случилось сейчас? Вирус?

Михаил задумался, а ведь никто ему не говорил, что Дорогов отказался от ребенка, он сам так решил, додумал. Запутанная история, сколько раз он зарекался влезать в чужую жизнь и вот влез, наскрёб на свой хребет!!! Ох, бабы, как всегда, всё запутают!

Дорогова же мучали совершенно иные мысли: дочь… Его дочь с Ластовкой. А Медовой — хороший игрок, выкрутил всё в свою пользу! Дьявол, если бы он ему не поверил в тот день, если бы поговорил с Владой, она бы рассказала ему о дочери, и они уже шесть лет были бы вместе, воспитывали дочь, он бы видел, как его ребенок растет, говорит первое слово, делает первые шаги и…называет его папой!

Как так, как с ним могло такое приключиться, это месть? Месть Ластовки за всё, что он заставил её пережить, за все пролитые ею слезы по его вине? Если это так, то это очень жестокая месть, подлый поступок!!! А Медовой, её муж, тоже хорош, пришел, тыкал фотографией, бил себя в грудь, что это его ребенок, да и сам Дмитрий хорош, пошел у него на поводу! Чёрт, чёрт, чёрт! Как же ему хотелось посмотреть в глаза Данилу, задушить его за эту ложь, за перечеркнутые шесть лет жизни!!!

Боль, его поглощала боль, не физическая, её он бы вынести смог, его пожирала душевная боль. Впервые в жизни ему было так плохо! Странно, его коробил не сам факт сокрытия от него дочери, его коробило то, что Ластовка посмела его провести, обманула. Еще и Медового вплела в свою интригу, а Медовой и рад стараться, ловко он сориентировался, развернул всё для своей выгоды. Ненависть разрасталась огромным комом, затмевала все мысли, желания, в голове пульсировало одно слово «НЕНАВИЖУ!».

Дима резко развернулся и смел со стола все, что было, затем схватил с тумбочки графин с виски и зашвырнул в противоположную стену, запустил руки в свою шевелюру, опустился на колени и закричал. Это был порыв, выплеск эмоций, Дорогов пытался принять правду и смириться с ней, тяжело ему это давалось! Он громил свой кабинет, не мог остановиться. Троян еще пару секунд понаблюдал за порывами друга и оставил его одного, в таком состоянии, что-либо говорить и делать не имело никакого смысла. Дмитрий сам должен переварить всё это, самостоятельно.