Умница и Сказочник - Юлия Николаевна Николаева Страница 34

Я не знаю, ждала я этого или нет, но где-то подсознательно совсем не удивилась. Ответила на поцелуй, подавшись вперед, потеряла одеяло, обхватывая Демида за шею, а потом и вовсе оказалась у него на коленях, даже не сумев сообразить, как это произошло.

Поцелуй был горячий, страстный, он напрочь вышиб у меня из головы любое подобие мыслей, оставив рабочими только первобытные инстинкты, которые вовсю вопили, что нужно схватить этого красавчика всеми конечностями и не отпускать ни при каких условиях.

И я почти поддалась этому крику, но когда Демид скользнул руками под пижамную майку, остановилась, отстраняясь.

– Не надо, – прошептала, глядя на него. – Прости, я так не могу. Понимаешь?

Демид только кивнул, а я выдохнула и снова обняла его, потерлась своим виском об его, он едва ощутимо коснулся губами моего плеча. Начал гладить по спине.

Мы сидели в тишине в тусклом желтом свете, падающем из угла комнаты, и это было… фантастически. Это было какое-то уютное, ламповое единение, от которого на душе было хорошо, а телу… было хорошо вдвойне.

Возбуждение было как вино на дне бокала, оно переливалось в плавных спокойных движениях, и иногда вспыхивало ярко, почти болезненно, когда кто-то из нас нарушал это спокойствие касанием.

– Если ты не хочешь, – прошептал Демид мне в ухо, отчего по телу побежали мурашки. – То не ерзай на мне так сильно. Я могу не выдержать.

Я закусила губу, утыкаясь лбом в его плечо. Как ему сказать, что я не не хочу? Что очень хочу, просто не готова вот так…

– Мне кажется, ты мне нравишься, Демид, – прошептала ему на ухо и тут же прикрыла его губы своими пальцами. – Только ничего не отвечай. Если скажешь, что я тебе тоже – я все равно не поверю. А другого ответа слышать не хочу.

Он не улыбнулся, по крайней мере, я не чувствовала этого пальцами. Поцеловал меня в них, а я обвила руками его шею, зарылась в волосы, крепко вжимаясь в его тело, слыша, как он тяжело выдыхает, как реагирует на меня.

– Извини, что разбудила, – прошептала, быстро слезла и, подхватив одеяло, побежала в свою комнату, пока чувство стыда не дало о себе знать и не сожрало меня живьем прямо тут. Уж лучше в моей комнате, где никто не увидит, как я бьюсь головой о матрас.

– Ты мне тоже нравишься, Майя, – услышала в спину и на мгновенье замерла. Сердце скакнуло, улыбка полезла на губы против воли.

Я ничего не ответила, убежала к себе. Лежала, как идиотка, минут двадцать, улыбаясь и глазея в потолок. Сна снова ни в одном глазу, но это уже меня мало беспокоило. Потом, когда отпустило, я начала осознавать, как все это выглядело со стороны.

Я пришла ночью к парню, в пижаме, разбудила, возбудила, и… И собственно, все. Мазуров к такому точно не привык. А я выглядела совершенно по-дурацки. Это непосредственно в моменте, когда возбуждение отключает мозг, все кажется романтичным, а вот потом что-то нет.

К тому же я призналась, что он мне нравится. Нет, я понимаю, он замечал, что я на него глазею, но одно дело плотский интерес, а другое – признание. И да – он сказал, что я ему тоже нравлюсь, а я вот теперь должна мучиться. Всерьез он это или так… Для поддержания разговора, так сказать.

Согласитесь, логично, что если я поверю, то доверия к нему станет больше, а он, между прочим, тоже у меня как бы на подозрении. Как бы – потому что я ещё не решила, в чем конкретно его подозреваю. И при этом призналась, что он мне нравится. Ой, чувствую, все только сложнее станет после этой ночи. И зачем я к нему поперлась?

Дождь зарядил сильнее, я взяла телефон: часы показывали начало третьего, а на экране светилось непрочитанное сообщение от Петьки. Я нахмурились, открывая его. Пришло, когда я была у Мазурова. Через мгновенье я, кстати, снова была у него.

– Что теперь? – он не спал, потому сразу сел при моем появлении, я протянула ему телефон с открытым сообщением от Петьки.

“Прости, Май, надеюсь, я не сделаю хуже, просто я без нее не могу".

– Звони ему, – нахмурился Демид, я набрала друга. Длинные гудки, и никакого ответа. – Не нравится мне это, – Мазуров встал и начал быстро одеваться. – Дойдем-ка до него.

Я умчалась к себе, натянула джинсы и футболку, поверх которой накинула ветровку. Дождь поливал будь здоров, Демид накинул на голову капюшон толстовки, но вряд ли ему это помогло. Мы долго звонили в домофон, не получая никакого ответа. Наконец на балконе первого этажа появилась тетка.

– Вы чего тут шатаетесь? – начала ругаться. – Сейчас участковому нажалуюсь, он в этом подъезде живёт.

– А мы как раз к нему, – заметил Демид, – пожалуйста, откройте дверь.

– Ну конечно, разбежался. Уходите, а то вызову полицию.

Она захлопнула окно, мы с Демидом переглянулись.

– Придется идти к его предкам, – заметил он, и в этот момент дверь подъезда распахнулась, и мы отскочили в сторону. Парнишка лет двадцати кинул на нас быстрый взгляд и потопал со двора, а мы юркнули в подъезд. Бегом поднялись на этаж, я принялась звонить, а Мазуров нятянул на руку рукав и взялся за ручку.

– Открыто, – заметил мне, я испуганно уставилась на него, сердце застучало в гурди почти болезненно. – Хочешь я один зайду?

Демид, кажется, понял, что я испугалась.

Скрылся за дверью, а через пару минут, которые напрочь у меня забрали все силы, вернулся.

– Его нет. Квартира пустая.

Я облегченно вздохнула, хотя, конечно, радоваться пока рано. Мы зашли в квартиру, Демид закрыл дверь на щеколду.

– Ничего не трогай тут, – предупредил меня. Квартира выглядела, как обычно, ни разбросанных вещей, ничего такого, что могло бы дать подсказку: сам Петька ушел или его увели, утащили, не знаю…

– Звони ему еще, – сказал Демид, я послушно набрала номер. Телефон завибрировал в комнате, был обнаружен под кроватью. Подумав, Мазуров все-таки взял его в руки.

– Блок знаешь? – спросил он.

– Буква П.

Как оказалось, кроме меня, Петька созванивался около десяти вечера с Костей Матросовым, это его сослуживец и товарищ. Скорее всего, по вопросу наших дел, хотя кто его знает, конечно…

Я просмотрела переписку: ничего такого, что могло бы натолкнуть на мысль, куда дальше двигаться. Правда, я обнаружила у Петьки в сети переписку с самим собой, проходила она в то время, когда Алина жила у него, и скажу я вам была такой пошлой, что у меня даже уши запылали от стыда.