Отношения под запретом - Ви Киланд Страница 34

Грант улыбнулся.

– Хотелось бы мне на него посмотреть.

– Я время от времени езжу в поселок, проверяю, как там дела. Может, в следующий раз я возьму тебя с собой и покажу озеро. Устрою экскурсию по моему недостроенному дому!

– Буду рад.

* * *

Через два часа Грант отвез меня домой.

– Спасибо, что сходил со мной на банкет, – начала я, когда мы сидели в машине у моей многоэтажки. – Конечно, это не идеальное свидание, но мне все равно понравилось.

– Мне тоже.

Мне совершенно не хотелось расставаться.

– Хочешь подняться? – бухнула я.

Грант посмотрел мне в глаза:

– Ты себе не представляешь, как я этого хочу.

Я улыбнулась, но пока мы ждали лифт, меня вдруг охватила тревога. Когда я вставляла ключ в замок, Грант заметил, что у меня дрожит рука.

– Тебе холодно?

Я покачала головой.

– Да нет, нервяк… Я просто… Меня к тебе очень тянет, ты мне нравишься, но я еще не готова… чтобы ты провел у меня ночь. Я не хочу, чтобы ты неправильно понял мое приглашение.

Грант развернул меня к себе и приподнял мое лицо, чтобы я смотрела ему в глаза.

– Выбор всегда за тобой. Мы можем не торопиться.

Мои плечи расслабились, и я выдохнула:

– Спасибо.

После этого мне стало гораздо спокойнее. Войдя в квартиру, я ушла в спальню переодеться, а Гранта оставила открывать вино. Когда я вернулась, он стоял в гостиной с бокалом вина в одной руке и «Красавицей и чудовищем» в другой.

– Значит, Миа не шутила?

Щекам стало горячо. Я выхватила у него коробку.

– У меня был период одиночества. Можно подумать, ты сам никогда не смотрел порно!

– Смотрел, конечно, – Грант ухмыльнулся. – Просто я не храню свою коллекцию в коробках от диснеевских мультов.

Я, смеясь, взяла у него вино и выпила сразу полбокала. Когда разговор свернул на эту тему, я поняла, что не против выяснить, какие штуки особенно нравятся Гранту. Свои-то пристрастия я знала.

– А в твоей коллекции какая-то определенная разновидность порно?

– Ты спрашиваешь, привлекают ли меня ролевые игры и есть ли у меня фетиши?

– Ну, типа, да. Я, например, для себя выяснила – что-то мне нравится, а что-то нет.

Грант отобрал у меня бокал и допил вино.

– Я для себя не нашел чего-то специфического, но теперь мне любопытно, что тебя заводит?

Нервно усмехнувшись, я забрала у него опустевший бокал.

– Для подобного разговора нужно еще выпить. – Долив себе, я увела Гранта на диван. – Может, сделаем вид, что ты не открывал «Красавицу и чудовище»?

Грант покачал головой, озорно улыбаясь. Уложив мои ноги себе на колени, он принялся массировать ступни.

– Ни в жизнь. Выкладывай, какая у тебя фишка.

– Да не то чтобы фишка…

– Мне что, распотрошить всю твою коллекцию Диснея и выяснить прямо сейчас?

Я глотнула еще жидкого куража.

– Я обнаружила, что мне вроде как нравятся видео, где женщина доставляет удовольствие мужчине.

Грант перестал массировать мне ноги.

– Ты любишь смотреть, как женщина делает минет?!

На дворе второе тысячелетие, я не должна стесняться своих желаний в постели, однако я смущенно прикусила губу и кивнула.

– Господи, – прорычал Грант. – Да ты, блин, совершенство! Откуда у тебя вообще мог взяться период одиночества?

Я засмеялась.

– Это был добровольный целибат, чтобы прервать порочный круг: я вечно выбирала себе негодяев, потом обижалась на весь мужской род и долго дулась.

– Ты же сидишь сейчас со мной! Неужели я негодяй?

Я отпила вина.

– Ты мне скажи.

Игривая улыбка погасла.

– Иногда бываю. Но с тобой не хочу им быть.

– Не нужно Зигмунда Фрейда, чтобы догадаться, откуда растут ноги у моих проблем. Я не умею доверять, Грант. Мой отец вечно обвинял мать в изменах, и уже не узнать, была ли в этом доля правды. Хочется верить, что нет и что отец просто был неадекватным и неуравновешенным, но родители из-за этого вечно скандалили, как и в ту ночь, когда оборвалась мамина жизнь. Отец запаниковал и сбежал, приковав меня наручниками к батарее, нашли меня только через двое суток… И все равно меня тянет к напористым типам с замашками лидера.

– То есть ты видишь во мне такого?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Я не умею это отгадать с первой встречи. Мне нравятся уверенные в себе мужчины – независимые, с определенной энергетикой. Это точно про тебя. Но, по моему опыту, любители командовать – необязательно лучшие партнеры по жизни. Мой последний бойфренд рвался контролировать меня даже в мелочах. Ему не нравилось, если я проводила время с подружками, а когда я все же уходила повеселиться, он за мной следил. Когда я попросила его не наглеть, он тут же вывернул наизнанку мое желание личного пространства…

Грант взял меня за руку.

– Знаешь, у каждого бывают отношения, после которых отходишь не один год.

– Знаешь, как до меня дошло, что я хочу избавиться от Скотта?

– Как?

– Я машинально начала щелкать кнопкой ручки.

– В смысле?

– Скотт не выносит, когда рядом щелкают ручкой.

Грант прищурился.

– Помнится, и Бикмен не переносил стука ногой по полу и сильного запаха духов?

– Бинго! Я подсознательно делала то, что их бесило. Сообразив, что это признак нездоровых отношений, я с ним порвала.

– Значит, когда ты начнешь набирать мне сообщения заглавными буквами, я пойму, к чему дело клонится.

Я засмеялась.

– Так вот чего ты не выносишь! Не боишься делиться со мной такими секретами?

– А тебе пальца в рот не клади, Сент-Джеймс.

Я спохватилась, что многое рассказала о себе, однако почти ничего не знала о прошлом Гранта – по крайней мере, ничего существенного. Он упоминал, что его усыновили, забрав из приюта, но меня не покидало ощущение, что его проблема взялась не оттуда.

– Можно спросить, что произошло у тебя с бывшей женой?

Подбородок Гранта тут же напрягся. С минуту он смотрел в сторону, потом уставился в пол, но все же нехотя ответил:

– Лили тоже досталась никудышная мамаша и прочерк в метрике, но ее мать была еще и психически больной, а не просто наркоманкой, как моя. Когда мы с Лили познакомились, меня в ней привлекла ее непохожесть на других. Я еще не знал, что психические расстройства передаются по наследству; мне казалось, что Лили просто импульсивная и непосредственная. Сначала так и было, но постепенно настроение у нее все чаще срывалось в штопор. То она поет от счастья, то ненавидит весь мир, середины она не знала.