Передружба. Второй шанс - Алекс Хилл Страница 34

Отнимаю от лица мобильник и удивленно смотрю на имя. Какие люди! Невольно выпрямляю спину, напрягаясь, и прижимаю телефон к уху. Он не стал бы звонить просто так, значит, что-то случилось с…

– Кот, говорить можешь?

– Да, Темыч, привет. Не ожидал твоего звонка.

– Привет, – недовольно произносит он, – ты же понимаешь, почему я звоню?

– У нас с тобой только одна общая тема для разговоров.

– Время для встречи найдется? Не хочу обсуждать это по телефону.

Сжимаю свободную руку, острые края пластмасски впиваются в кожу.

– Конечно. А ты случайно в плинтусах не шаришь?

– Что? – удивляется Артем.

– Скину тебе адрес. Приезжай, поговорим.

– О’кей.

Отправив сообщение, зависаю на несколько минут. Сейчас примчится проповедничек и будет учить меня жить. Но, с другой стороны, как мне ни больно это признавать, никто не знает повзрослевшую Бо лучше, чем он. Это мне даже на руку. Честно признаться, я страшно ревновал Богдану к Артему, даже когда мы начали встречаться. Он был для нее куда лучшим другом, чем я. И, возможно, стал бы куда лучшим парнем, но, насколько мне известно, этого так и не случилось. Интересно, почему?

Артем появляется минут через двадцать. Входит молча и с интересом разглядывает пустую комнату. Никакой откровенной враждебности, одна лишь серьезность на лице и собранность в движениях. Мы никогда не были друзьями, но его адекватность подкупает. Готов признать, Артем – классный пацан, разумный, с принципами и внутренним стержнем, говорит по делу, держит слово. И все-таки я его немного ненавижу. Соперничество между нами пассивное, но ощущается до сих пор слишком явно.

– Что это за место? – спрашивает он.

– Моя мастерская.

– Неплохо. Поздравляю.

– Еще рано, – отвечаю сухо и оглядываю арендованные владения.

Потолок из пожелтевших пластиковых панелей, белые безжизненные стены, старая светлая плитка, которую я сегодня целый день отмывал от серых полос и пятен. Работы еще много.

– Я тебя слушаю, – бросаю я и возвращаюсь к убивающему мои последние нервные клетки уголку.

– Сверху вниз, – подсказывает Артем.

– Что?

– Так работает защелка. Вставляй не прямо, а сверху вниз.

Пробую сделать так, как говорит Артем, и – о, чудо! Теперь я еще больше его ненавижу.

Разворачиваюсь и упираюсь спиной в стену, вытягивая вперед затекшие ноги. Вытаскиваю из кармана электронную сигарету и подношу ее к губам.

– Ты ведь понимаешь, что это не менее вредно?

– Мы о здоровье моем говорить будем?

– Не совсем.

Артем отходит к противоположной стене и встает напротив, складывая руки на груди.

– Кот, я еще в нашу первую встречу пообещал, что не стану вмешиваться в ваши с Бо отношения. И я до сих пор держу слово. Но знаешь…

Нетрудно догадаться, куда он клонит.

– Она сильно бесится, да?

– Да, сильно. И я не понимаю, какого черта ты делаешь?

Артем сейчас похож на злого папашу, который пришел навешать люлей обидчику дочери. То, что он за нее так рьяно переживает, злит и радует одновременно.

– Темыч, а я ведь так и не поблагодарил тебя за то, что ты был рядом с ней, после того как…

– Не нуждаюсь. Я делал это для нее, а не для тебя.

– И все-таки мне было спокойнее.

Он с пораженным видом качает головой и едко усмехается:

– Ты серьезно?

– О чем ты?

– Все еще думаешь, что она твоя?

Ауч! А вот это больно. Комок подступает к горлу, и я затягиваюсь, чтобы его протолкнуть.

– Я надеюсь на это, – отвечаю, выдыхая пар.

– Тогда мне придется тебя огорчить, Кот. Это не так.

Дважды ауч! Смело смотрю ему в глаза, не собираясь показывать слабость:

– Зачем ты приехал, Темыч? Позлить меня? Позлорадствовать? Морду набить?

– Нет. Поговорить как мужик с мужиком. Бо дорога мне, и, когда вы расстались, я был искренне рад. Это лучший исход для нее.

– Скажи мне то, чего я не знаю! – Усмехаюсь и чувствую горький привкус гнева. – Например, почему ты не пошел в атаку после нашего расставания? Я думал, ты не упустишь такой шанс.

– Потому что Богдане нужен был друг. Ты ведь лишил ее и этого, а может, уже забыл, кто ты для нее в первую очередь?

Ухмылка сползает с лица, виски сдавливает чувство вины. Отвожу взгляд, не в силах больше выносить натиск.

«Кот и Лисенок – лучшие друзья навсегда», – слышу звонкий голосок Бо из воспоминаний.

– Ты немного путаешь, Кот. Бо действительно очень много для меня значит, и я не боюсь сказать, что люблю ее, но в этом нет ничего романтического. Мы на сто процентов друзья, так что можешь смело вычеркнуть меня из списка соперников.

– Хорошая новость, – произношу безрадостно.

– А вот и плохая: ты ее душишь. Загоняешь в угол. Все твои действия только усугубляют положение. Я не хотел вмешиваться. Честно. Но она сейчас в таком состоянии, что я не могу остаться в стороне. Она только-только начала дышать свободно, а ты появился и все портишь.

Лучше бы он меня бил. Сжимаю челюсть, борясь с нарастающей злобой, потому что мне нужен совет этого умника. Если он прав, а скорее всего так и есть, то я в полной заднице.

– Я не отступлюсь, – предупреждаю, чтобы Артем не вздумал просить меня скрыться в туман.

– Знаю. Но ты можешь хотя бы попытаться перед каждым шагом думать о ней, а не только о себе? Сказать, чего ты добился? Она боится повторения, боится боли, с которой ты у нее ассоциируешься. Она не хочет тебя видеть, не хочет общаться. Будешь давить и дальше, потеряешь ее навсегда.

– А что ты мне предлагаешь? Смотреть, как она крутит с Егором?!

– Забудь про Егора. Ты с ним соревнуешься или хочешь вернуть Бо? Если первое, то у тебя нет шансов.

– Это еще почему?

– Да потому что у него есть фора, и немаленькая. Ты же знаешь Бо: у нее по определению изначально ко всем новым людям стопроцентный кредит доверия, а ты уже давно в минусах. Тебе придется набирать баллы заново, тогда как у Егора на счету они все целехонькие. Пока что. Короче, хочешь сделать все по-человечески, заканчивай детский сад. Вернуть доверие и расположение человека, которого ты…

– Я понял! – отрезаю, не желая слышать, что он скажет дальше.

– Ни черта ты не понял! Это не только твое желание и твое решение. Она должна захотеть даже просто говорить с тобой, а если нет, найди в себе силы принять это. Бо все время заботилась о твоих чувствах, о чувствах этой твари Оксаны. Она страдала, мучилась, переживала. По своей же глупости, но очагами этой боли были вы оба, потому что слишком эгоистичны и зациклены на своих хотелках. Это ваше дело, если вы не смогли все переосмыслить, мне до лампочки, но рядом с Бо такое больше не повторится. Я не позволю. Ты меня услышал?!