Нежный рассвет любви - Елена Рейн Страница 34

– Что я не так сделала? Отказалась от дополнительной нагрузки? Или кто пожаловался? Ведь не может быть вот так…

Седулина сидела в кресле, перекладывая папки, чувствуя себя отвратительно. Обычно она увольняла сама, не испытывая никаких эмоций, но сегодня не могла спокойно говорить. Ей было жалко хорошего врача, к которому испытывала симпатию. Женщина заострила внимание на чистом листке бумаге на столе, размышляя, а потом устало поднялась и направилась к двери. Убедившись, что рядом с кабинетом никого нет, она поспешно закрылась и, обернувшись, сказала:

– Жень, да все ты правильно делала и тобой я довольна. Ты добрая, отзывчивая, честная, но пришел приказ уволить тебя. Мне позвонил главврач и сказал найти повод для увольнения. Вот так. Поэтому рекомендую написать заявление на увольнение по собственному желанию. Скажу честно, меня настоятельно попросили уволить по статье или придраться по работе… но я не могу. Не могу. Поэтому напиши задним числом, чтобы туда входили две недели отработки, и все. В противном случае…

Не было сил говорить, благодарить или кричать. Женя понимала, что если сверху «попросили», тут ничего не сделаешь. Не судиться же с ними, да и что она докажет? Заведующая ничего не подтвердит. Свое место никто не будет терять. Тем более Седулина. Просить бессмысленно и глупо. Поэтому… лучше сделать так, как советует заведующая, чтобы не уволили.

Ручка и листок лежали сбоку. Евгения некоторое время смотрела на них, заставляя себя взять их, вздохнула и потянулась дрожащей рукой.

Кто бы мог подумать… Но вот так.

Седулина приблизилась к окну и уставилась в черную мглу, дожидаясь, когда Женя напишет заявление. Она не желала смотреть, а еще больше говорить. Самое грязное она сделала. Услышав, как шелохнулся листок в воздухе, Ирина Петровна перевела взгляд на Липину. Убедившись, что заявление уже лежит с ее стороны, она кивнула. Осталось последнее…

– Ты сегодня последний день работаешь, – женщина замолчала на секунду, собираясь с мыслями. – Не знаю, кому ты дорогу перешла, но думаю, это только начало. Мне так кажется.

Женя скривилась, чувствуя усталость. Хотелось закрыть глаза и забыть обо всем. Заострив внимание на ненавистном листке, девушка ощутила слезу на щеке. Как было больно. Ни за что. Она догадывалась, что это дело только одного человека – Кротова Александра. Он начал выполнять свои обещания: лишил работы, а, значит, дохода. Осталось выгнать из квартиры, очернить и забрать ребенка. Вот такой мерзкий план, чтобы сломать ей жизнь. В груди появился страх, распространяющийся с невероятной силой в каждую клетку тела, заставляя женщину паниковать. Но вместе с тем она испытывала злость и раздражение. Связи и деньги решают все?!

– Я знаю, кто это делает. Просто не думала, что меня могут просто взять и выкинуть. Разве это справедливо?

– Я понимаю и сочувствую тебе, но не могу пойти против всех. Я тоже хочу остаться на месте. Думаю, сама все понимаешь.

– Нет, не понимаю. На мне лежит забота о маленьком ребенке. Это самое важное. А вы нам перекрываете кислород по просьбе.

– Жень, как только решится проблема, приходи и я сделаю все, чтобы ты смогла работать.

– Мне сейчас нужна поддержка, – ледяным тоном заявила Евгения и поднялась. В последний раз глянув на бумажку, в которой видела приговор, она пробубнила: – Всего вам доброго.

Женщина с грустью смотрела вслед Липиной сожалея, что так получилось. Да, порой она не понимала Женю, ругала, но это так… глупости. Седулина всегда считала Евгению ответственной, доброй, умной, отмечая, что на нее можно положиться. А теперь вот вынудила ее уволиться. Обхватив себя за плечи, Ирина Петровна вздрогнула и пошла к креслу, мечтая выпить кофе, чтобы согреться.

* * *

Ноги не двигались, руки не поднимались. Женя стояла в узком коридоре, пытаясь принять ужасную действительность, что через час она больше не будет здесь работать. Как же так? Услышав плач, как мама просила ребенка успокоиться, обещая, что скоро они пойдут домой, Евгения пришла в себя. Так нельзя, дети ждут. Она прошла в смежный коридор и увидела людей, толпившихся у стены, которые за три года стали родными. Еще бы… ведь некоторых детей она знает с рождения, наблюдала, как растут, помогая, если болели. И теперь нужно уйти. Как же так? Почему?

Увидев педиатра, все расступились, давая пройти. Женя кивала в благодарность и, очутившись в своем кабинете, продолжила вести прием, стараясь делать вид, что ничего не случилось, и неважно, что сердце билось в два раза быстрее, а на душе полыхало синим огнем отчаяние.

Время вышло. Евгения приняла еще двух пациентов без талонов и когда осталась с медсестрой, выдавила улыбку и проговорила:

– Лидия, это мой последний день. Мне было очень легко с вами работать. Спасибо.

– Но… но почему? Что-то случилось? – взволнованно спросила Лидия Михайловна, совсем не ожидая такого поворота событий. Да и привыкла она к Липиной. Конечно, Евгения Александровна чересчур добрая, поэтому нередко они задерживались, чем девушка часто была недовольна, но это и не так плохо. Просто она вот такой человек.

А теперь… И кого на участок пришлют? Перед Липиной работала настоящая грубиянка без желания работать. Не лечила, а только причитала и ругалась. Все с облегчением вздохнули, когда женщину уволили, и теперь снова неизвестность.

– Вот так. Желаю тебе всего хорошего.

– Но подождите, это ведь несправедливо! Вы такой хороший врач. Почему уходите?!

– Я тоже расстроена, поэтому, пожалуйста, не спрашивайте ни о чем, – выдохнула Женя и виновато проговорила: – Я не знала, что сегодня последний день, поэтому даже к чаю ничего не взяла, чтобы попрощаться.

Лидия Михайловна понимающе кивнула и проговорила:

– Мне очень жаль, что вы уходите. Надеюсь, что все же обойдется, и вы останетесь.

Женя пожала плечами, улыбаясь сквозь грусть. Она была благодарна за добрые слова, в которых так отчаянно нуждалась. Но, понимая, что чуда не случится, стало еще обиднее. И они это знали, но надежда умирает последней. Попрощавшись, медсестра поспешила на улицу, где ее дожидался муж. Сегодня они решили сходить в кино, немного побаловать себя, пока родители, приехавшие из далекой деревни, остались нянчиться с внуком.

Липиной пришлось задержаться на работе. В последний раз. Женя убирала свои вещи из шкафов, хотя их немного было, а потом, посидев немного на стуле за рабочим столом, вышла из кабинета и закрыла на ключ, по дороге вручив охраннику.

Спускаясь по лестнице, придерживаясь за перила, чтобы не упасть, девушка заметила Илью. Он стоял чуть в стороне у деревьев близ дороги и разговаривал по телефону. Увидев ее с пакетами, мужчина нахмурился и, отключив связь, поспешно попрощавшись с абонентом, направился к ней. Приблизившись, отметив бледное лицо Евгении, мужчина нахмурил брови и забрал сумки. Она молчала, только смотрела, теряясь, не зная, что сказать. Заметив охранника у двери, наблюдающего за ними, мужчина взял за руку молодую женщину и повел вперед.