Венецианская маска. Книга 1 - Розалинда Лейкер Страница 34

Присев в реверансе перед очередной гостьей, Мариэтта вдруг почувствовала направленный на нее пристальный взгляд Анджелы Торризи.

— Рада познакомиться с вами, синьорина, — приветливо улыбаясь, произнесла Анджела. — Обожаю, когда вы поете, у вас такой голос!

— Ваша похвала — большая честь для меня, синьора. — Мариэтта радовалась, что синьора Торризи появилась без сопровождения супруга. Туго пришлось бы ей, если бы он нацелил на Мариэтту испытующий взгляд серых глаз. Но еще через мгновение фраза, оброненная Анджелой Торризи, тоже насторожила ее.

— Хотелось бы продолжить разговор с вами чуть позже, — сказала она, склонив голову в вежливом поклоне, и удалилась.

Девушки стояли так, что к Элене гости подходили раньше и уж потом к Мариэтте, и та слышала, как Элена отвечала на комплименты, представляясь на родном языке гостей. При имени Дегранжа Элена поняла, что делала реверанс перед тем самым Аликсом.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, — сказал он, намеренно громко и церемонно.

— Надеюсь, вам нравится Венеция? — осведомилась она вместо ответа, подтвердив улыбкой, что и ей приятно с ним познакомиться.

— Хор Оспедале — вне конкуренции, просто неповторим, — ответил Аликс, явно вкладывая свое собственное отношение в это признание.

Когда он добрался до Мариэтты, она чуть не рассмеялась, настолько заразительно-веселым казался его взгляд. Бесенок, вдруг вселившийся в нее, на преувеличенно вежливый поклон Аликса ответил таким же старательно низким и церемонным реверансом.

Как только представление завершилось, Мариэттой завладела Анджела, потащив ее за собой и усадив рядом на одну из банкеток. Мариэтта повиновалась с. чувством легкого беспокойства и смущения, но мало-помалу разговорилась и вскоре уже непринужденно болтала и о пении, и о ее давних днях детства, проведенных в деревне, и с надеждах на будущее.

— Стало быть, вы желаете связать судьбу с концертной сценой, — с интересом отметила Анджела. — А разве опера вас не прельщает?

Мариэтта чуть не рассмеялась, начисто позабыв, что перед ней богатая и респектабельная дама-аристократка, к тому же старше по возрасту.

— Я столько наслушалась разных историй, как отвратительно обращаются импресарио с певцами, порою случается, что поднимают с постели больными, и вообще меня не прельщает пение в труппе.

— Согласна с вами, такое немилостивое отношение — сплошь и рядом, но ведь для примадонны, а вы ведь своего добьетесь, все может быть иначе.

— Такой комплимент, синьора, — смутилась Мариэтта.

— О, любой из нас достоин чего-то большего, поверьте. Но мы тут с вами заболтались, прошу простить меня, видимо, и другие жаждут-с вами побеседовать. Мы еще увидимся, не сомневаюсь.

Наконец, Мариэтта смогла протиснуться через толпу к Аликсу. Завидев ее, он тут же на полуслове оборвал беседу, которую вел в компании каких-то незнакомых ей синьоров. Случайно оказавшейся рядом Элене бросилось в глаза, как смотрели друг на друга Аликс и Мариэтта. Потом она увидела молодую француженку, мадам д’Онвиль, тоже не сводившую глаз с этой пары. Элена не могла понять, глядя на ее непроницаемое лицо, о чем та подумала, но ей показалось, что за броней ее салонной вежливости скрывалось раздражение.

Ночью, когда Мариэтта выбралась из Оспедале, ожидавший ее в переулке Аликс, подхватил ее на руки и закружил в безудержном восторге — они снова вместе. Теперь и он ни на минуту не сомневался, что окончательно и бесповоротно влюбился в эту девушку.

Когда их ночные встречи возобновились, Аликса охватило неуемное желание оказаться с ней наедине. И не в какой-нибудь кофейне или на очередном ридотто посреди большого и ярко освещенного зала для танцев; по ее настроению он чувствовал, что она не горела желанием отправиться с ним куда-либо еще, казалось, она была счастлива везде, куда бы он ее ни привел, могла часами без устали танцевать, смеяться и кружиться, как бабочка. Лишь один раз, когда они прощались, Аликс уловил страсть ее поцелуя, и с тех пор ему не давали покоя видения — Мариэтта в его объятиях.

Юноша, очень дороживший любовью молоденькой итальянки, презирал себя, когда временами у него возникала мысль без околичностей предложить ей отправиться в один из домов свиданий, которых в Венеции немало. Да и не было уверенности, что Мариэтта согласится. Конечно, самым идеальным местом могла бы быть квартира на Кампо Моросини. Но, хотя Анри редко возвращался раньше рассвета, Жюль спал очень чутко, и поэтому не имело смысла рисковать, приведя ее туда. Проблема по-прежнему оставалась нерешенной, а страсть неутоленной.

Однажды в светлую лунную ночь Аликс появился в галерее, переодетый в карнавальный костюм Арлекина. Они пробрались в переулок, Мариэтта расточала похвалы по поводу его одеяния.

— Какой потрясающий костюм! Ты и впрямь Арлекин! Могу спорить, на тебе одна из масок синьора Савони.

— Правильно, — он принял шутливо-театральную позу, будто оказался на карнавале. Его куртка и панталоны представляли классический стиль костюма Арлекина: ткань на костюме — ромбовидного рисунка, на шее — ослепительно белое пышное жабо, на туфлях — большие банты, а на шляпе — перо.

Она смотрела на него с наигранным сочувствием.

— Знаешь, первая попавшаяся Коломбина уведет тебя, хотя моя зеленая маска — лучшая в Венеции.

Он взял ее руку и посмотрел прямо в лицо.

— Считай, что меня уже увели. Ночью мы отпразднуем наш карнавал на площади Сан-Марко со всеми вместе, но сначала надо бы чуть изменить твой вид.

Большую часть пути до лавки костюмера, что располагалась на Мерчерии, они бежали. В субботу, когда карнавал достигал кульминации, как правило, все лавочки, торгующие карнавальными аксессуарами, не закрывались и ночью. Когда Аликс и Мариэтта примчались к костюмеру, едва дыша, он сразу же сообразил, что им требуется.

В примерочной, за портьерой, Мариэтта быстро переоделась в костюм Коломбины, заранее заказанный и уже давно готовый: нежно-бирюзового шелка платье, словно венецианская лагуна в летний солнечный день, широченная юбка, подпоясанная разноцветным, в ромбовидных узорах поясом, отороченным серебром, кружевной гофрированный воротник, высоко поднимавшийся над затылком, в сочетании с маленьким фартуком и бантами на рукавах — лучшей Коломбины и представить себе невозможно. Свои роскошные волосы она заправила под белый напудренный парик и поверх его надела маленькую розовую шапочку с рюшами. Из зеркала на нее смотрела Коломбина. Теперь уж никакому Доменико Торризи не догадаться, кто перед ним, если ее вдруг угораздит столкнуться с ним где-нибудь. Как танцовщица, из-за занавеса выпорхнула Мариэтта, и Аликс должен был взыскательным взором оглядеть ее. Нетрудно было угадать его реакцию.

— Браво! — зачарованно прошептал юноша.

Она решила оставить свое платье, в котором пришла, вместе с накидкой и мантильей в лавке костюмера, он заверил их, что, по крайней мере, часа три закрывать лавку не собирался, и они, рука об руку, поспешили к толпе ночных гуляк, танцевавших на площади. Вокруг звучала музыка, она носилась в воздухе, трещали фейерверки и взмывали вверх ракеты, бронзовая квадрига на Базилике меняла цвет с каждым новым взрывом разноцветных звезд. Какой-то бродячий торговец продавал розы — небольшие странные цветы ярко-малинового цвета с короткими стебельками, привезенные оттуда, где весь год не кончается лето. Аликс подоспел вовремя и купил последний цветок. Мариэтта с удивлением обнаружила, что у розы не было шипов.